Читать онлайн Ната Лакомка - Пат для Синей Бороды, или Повстречать, женить, влюбить-2

1. Глава 1

До рассвета я сидела рядом с постелью мужа, прислушивалась к его тяжелому дыханию, меняла компрессы, давала ему пить, если просил. Когда сквозь щёлку ставня полился жемчужный серый свет, я встала, чтобы размяться. Достала из ведёрка полурастаявший кусочек льда и протёрла лицо, борясь со сном, а когда посмотрела на мужа, то обнаружила, что он открыл глаза и смотрит на меня.

- Ральф, как вы себя чувствуете? – я склонилась над ним, щупая лоб.

Он был горячий, но уже не такой опаляющее-жаркий, как ночью.

- Если проснулись, выпейте микстуры, - я взяла маленький стеклянный стаканчик и налила в него лекарство из графина.

Жидкость была зеленоватой, терпко пахнущей травами и лимоном.

- Где все? – спросил маркграф хрипло, приподнимаясь на локте.

- Кто – все? – спросила я, поднося стаканчик к его губам.

Он послушно проглотил снадобье, поморщился и опять упал на подушки.

- Почему вы одна? – он хмуро глядел на меня из-под густых бровей, и глаза лихорадочно блестели.

- Кто здесь ещё должен быть? – удивилась я. – Врача я отправила спать. Его, беднягу, и так вытащили из постели, заставили ехать по ночи, в мороз. Пусть хоть немного отдохнёт.

- Служанки тоже ехали ночью и в мороз? – маркграф нахмурился ещё сильнее. – Почему вы ухаживаете за мной, а не служанки?

Вот те раз. Я так волновалась, так ждала, что ему станет лучше, он откроет глаза, увидит меня, а потом… А потом ему захотелось узнать, где служанки.

- Могли бы просто поблагодарить за заботу, - сказала я сердито. – Рада, что вам лучше.

После льда кожа на лице горела, и я представила, как сейчас выгляжу – красная, с помятым, несвежим после бессонной ночи лицом. Совсем не прекрасная фея, склоняющаяся к спасенному от смертельной раны рыцарю. Так бывает только в сказках, наверное. В жизни – вот он, рыцарь. Ещё и недоволен.

- Я же говорил, что к утру буду в порядке, - проворчал он. – А вам не следовало сидеть со мной. Я не больной мальчик, а вы – не нянька.

- Насколько вы были приятнее, когда болели, - процедила я сквозь зубы.

Тут он соизволил смягчиться.

- Простите, Патриция. Не хотел вас обидеть. Конечно, я благодарен вам за заботу, но не стоило. Право, не стоило. Зачем было так утруждать себя?

Зачем?! Несколько секунд я боролась нахлынувшими обидой и горечью. Сказать этому тупоголовому, почему я не могла допустить к нему других женщин? Почему ловила каждый его вздох, как следила за часовой стрелкой, чтобы не пропустить время приема лекарств? Хотя, что толку говорить? Всё равно, что изливать душу бревну.

- Всего лишь вернула вам долг, - сказала я холодно. – Вы ведь возились со мной, когда отогревали после водопада.

Блеск в глазах милорда Бирнбаума мгновенно погас, но, может, мне это просто показалось, и виной всему было лишь неровное освещение. Разобраться я не успела, потому что муж закрыл глаза и произнёс:

- Вы очень добрая девушка. Я понял.

«Это всё, что ты понял?», - мысленно спросила я у него, а вслух сказала:

- Пойду, принесу ещё льда. И скажу врачу, что вы проснулись. Пусть осмотрит вас ещё раз.

- Угу, - промычал муж, а потом добавил, как спохватился: - Благодарю, вы очень добры.

Подхватив ведёрко для льда, я вышла из спальни, с трудом сдержавшись, чтобы не хлопнуть изо всех сил дверью.

Вот так – просидела ночь напролёт, волновалась, переживала. Ждала, когда он снова улыбнётся. Но мужчины – твердолобые существа. Только полегчало – и всё, закончились улыбки.

Я потёрла висок, прогоняя дремоту и усталость, и тут услышала, как кто-то зовёт меня по имени.

- Патриция… Патриция… Патриция… - прошелестело, как осенние листья.

Обернувшись рывком, я спросила:

- Кто здесь?

Но коридор передо мной и позади меня был пуст. А шелест продолжался, нарастая, захлёстывая вихрем.

- Приходи, красавица, и я тебя утешу…

В первое мгновение мне показалось, что это муж зовёт меня. Но я тут же поняла, что это глупое предположение. Маркграф остался в спальне, дверь была закрыта, и шепчи он сколько угодно громко, я бы его не услышала.

От сна не осталось и следа, и я настороженно огляделась, прислушиваясь к любому шороху и было мне сильно не по себе. Но шёпот больше я не повторялся, теперь в замке было тихо, и я засомневалась, что, вообще, что-то слышала. Может, мне почудилось спросонья?..

Пожав плечами, я отправилась за врачом, а потом побежала в ледник, чтобы нагрести ещё льда, а когда вернулась в спальню, осмотр больного уже закончился. Врач дал кучу рекомендаций, как ухаживать за больным, чем его кормить и настоятельно советовал постельный режим. И напрасно мой муж уверял, что он чувствует себя прекрасно, ему было запрещено вставать кроме как по крайней нужде, а я получила новую порцию микстуры и горчичные листы, которые завернула в полотенце и положила на стол.

Проводив врача, я первым делом пощупала лоб у маркграфа и решила, что пока нам лучше обойтись без горчичников, раз жар только-только удалось сбить.

Уже светало, я сменила постельное бельё, сняв влажные простыни и постелив свежие, а муж сидел на сундуке, завёрнутый в одеяло, и наблюдал за мной. Этот взгляд и смущал, и сердил одновременно. Я всё ждала, что маркграф заговорит со мной, но он молчал. И только когда я заварила брусничный чай, принесла на завтрак несколько тонких ломтиков поджаристого хлеба и молочную овсянку, муж соизволил открыть рот.

- Почему вы не собираетесь на праздник? – спросил он, уплетая кашу с завидным аппетитом. – Король скоро проснётся. Разве вам не надо привести себя в порядок, - и он покрутил рукой возле головы, видимо, изображая, как дама должна делать причёску.

- Сказала же вам, что никуда не поеду, - ответила я сердито, забрала у него пустую тарелку и подала кружку с тёплым брусничным настоем, в который был добавлен тростниковый сахар.

Маркграф взял кружку, но пить не стал, а некоторое время задумчиво смотрел в неё. Я хотела съязвить, чтобы он не боялся, потому что я позабыла положить в бруснику яд, но тут мой муж произнёс необыкновенно мягко:

- И всё же я настаиваю, чтобы вы поехали с гостями, Патриция. Вы так хорошо начали, не нужно всё портить.

- Что портить? – сразу же ощетинилась я. – По-моему, здоровье мужа важнее.

Он опять помолчал, а потом сказал:

- Вас всё равно будут сравнивать с Агнес. Не давайте сплетникам повода, чтобы сравнение было не в вашу пользу. А с вашим мужем всё будет хорошо. Вы же сами говорили мне об этом вчера, - он посмотрел на меня поверх кружки, и я моментально почувствовала, что таю быстрее, чем кусочек сахара в брусничном напитке.

- Ральф… - начала я взволнованно, но муж меня перебил.

- Идите и повеселитесь, - сказал он, делая первый глоток. – И будьте самой красивой, Патриция. И позовите мне Брил, пожалуйста.

После слова «красивой» кусочек сахара превратился в сладкую лужицу, но после упоминания Брил вся томность и радость мгновенно пропали.

- Зачем вам Брил? – тут же насторожилась я. – Она экономка, а не сиделка.

- А я и не нуждаюсь в сиделке, - спокойно возразил мой муж. – Идите, Патриция. Король скоро проснётся, а вы не готовы.

Он не нуждается в сиделке.

Невозможно было сказать что-то более обидное.

Именно это и дало мне силы, чтобы уйти, оставив Ральфа Бирнбаума.

Сиделки ему не нужны. Ему нужна вторая Агнес. Вон как боится, что праздник будет испорчен.

Передав экономке, что хозяин хочет её видеть, я отправила вместе с ней служанку, чтобы забрала мои наряды и гребни. Одеваться и прихорашиваться перед мужем мне совсем не хотелось. Я оделась в кладовке, наскоро причесалась и даже не стала смотреть на себя в зеркало.

Поездка на деревенский праздник оказалась весёлой задумкой. Гости шутили, смеялись, все были в восхищении от незамысловатых танцев и игр простолюдинов, и лишь мне было совсем не весело. Я считала минуты до той поры, когда нам нужно будет вернуться. И надеялась, что за время моего отсутствия милорду Грушевое Дерево не станет хуже.

- А где Ральф? Что-то я его не вижу, - ко мне подсел король, жуя на ходу деревенскую лепешку с жареным луком.

- Уехал сегодня утром по делам, ваше величество, - ответила я как можно спокойнее. – Что-то срочное, но не слишком важное, насколько я поняла.

Музыка гремела, музыканты старались изо всех сил, и вот уже некоторые аристократы отбросили благородную важность и отправились водить хоровод с румяными девицами и парнями. Король это бурно приветствовал и захлопал в ладоши, зажав кусок лепёшки в зубах, чтобы освободить руки. Я тоже похлопала и даже улыбнулась.

- Отлично врёте, - похвалил меня король, дожёвывая лепёшку и одновременно помахивая танцорам. – Но мне хотелось бы услышать от вас правду. Почему вы сидите с таким похоронным видом? Надеюсь, мой друг Ральф не почил этой ночью безвременной смертью?

Его величество шутил, но шутки оказалось достаточно, чтобы слёзы брызнули у меня из глаз.

- Выкладывайте, - потребовал король и повернулся так, чтобы заслонить меня от любопытных взглядов.

Я быстренько вытерла щёки платочком и шёпотом рассказала о болезни мужа после купания в полынье.

Пока я говорила, король хмурился, а потом решительно сказал:

- Вы зря не сказали мне об этом сразу, Патриция. Мы сейчас же уезжаем, а вы возвращайтесь к своему супругу и позаботьтесь о нём. Я сегодня же пришлю своего врача, чтобы он осмотрел Ральфа.

- Ваше величество… - начала я робко.

- Никаких возражений, - прервал он меня. – Здоровье моего друга – это не шутки. Да мы и так уже слишком злоупотребили вашим гостеприимством, - и он закричал, подзывая к себе придворных и гостей: - Дамы! Дамы и господа! У вашего короля образовалось срочное дело! Праздник закончился, господа!

И всё же прошло около двух часов, прежде чем королевский кортеж, а за ним и остальные гости, отбыли по домам. Прежде мы вернулись в замок и устроили настоящий переполох, потому что слуги ждали нас позже, и угощение не было готово. Потом последовали сборы, прощание, слова благодарности и ответные приглашения в гости. Я улыбалась, кланялась, шутила и старалась вести себя, как ни в чем не бывало, но готова была сама запихивать всех этих важных персон по саням и хлопать лошадей по крупам, чтобы поскорее уносили своих хозяев прочь.

Как только последние сани скрылись за воротами, я бросилась в замок, на бегу снимая рукавицы и шапку. Возле спальни я остановилась и несколько раз глубоко вздохнула, а потом тихонько открыла дверь.

Мой муж был жив и здоров, и лежал в постели, как примерный пациент. Сначала я решила, что он спит, но он сразу же открыл глаза и посмотрел на меня.

- Гости уехали, его величество тоже, - произнесла я небрежно, складывая на сундук рукавицы, шапку и полушубок. – Как вы себя чувствуете?

- Неплохо, - ответил маркграф. – Подойдите ко мне, пожалуйста.

Я подошла почти с опаской, ожидая, что сейчас получу нагоняй за то, что разболтала королю о болезни. Но откуда муж мог узнать, что праздник закончился раньше, чем планировалось? И его величество взял всю вину за преждевременное окончание на себя…

- Дайте руку, - попросил меня муж, и я, ничего не понимая, протянула ему правую руку. – Хочу вернуть вам вот это, - и он вытащил из-под подушки и надел мне на палец моё кольцо с сапфиром.

То самое, что я оставила на подушке после нашей первой и – увы! – единственной ночи вдвоём. Но тогда я оставила кольцо в знак благодарности, в знак, что теперь никто… никогда… И зачем возвращать его мне? Для того, чтобы показать, что нас ничего больше не связывает?