- Ну что, согреемся? – спросил он и обнял меня, прижимая к себе и забрасывая ногу на мои ноги.
[1] Значение фамилии «Патридж» в переводе с английского «куропатка».
2. Глава 2
В любой другой момент я пришла бы в ужас, как и полагается невинной девице, которую уложил в постель посторонний мужчина и сам лёг рядом. В обморок я бы, конечно, падать не стала, но пощёчин надавала и дралась бы до синяков. Только сейчас не то что драться, не хотелось даже шевелиться. Стуча зубами, я позволила мужчине сжать в ладонях мои руки, и, наконец-то, почувствовала их живыми.
При скудном свете свечи я видела лицо своего спасителя совсем близко – смуглое, с тёмными блестящими глазами под разлётом тёмных, широких бровей, с резкими чертами – немного крупными, но приятными. Сосульки на его бороде начали оттаивать, и капли падали на мои пальцы, но почти сразу же высыхали под горячим дыханием незнакомца.
Мне впервые грели руки дыханием, и это было необычно, странно и… приятно. Нижняя губа немного саднила, и я вдруг с особенной ясностью вспомнила тот укус на склоне водопада. Безумие какое-то… Что-то, совершенно не похожее на реальность…
- Как тебя зовут? – спросил мужчина, сунув мои ладони себе под мышку.
- А вас? – ответила я, прежде чем осознала, что говорю.
- Вообще-то, я спросил первый, - усмехнулся он углом рта.
- А я – женщина, поэтому назовитесь сначала вы, - не растерялась я.
- Раз заговорила, значит, жить будешь, - сказал он, потянулся и достал откуда-то от изголовья кровати металлическую фляжку в оплётке кожаным шнурком. – Ну-ка, хлебни.
- Н-нет… - пробормотала я, впервые подумав – а не надо ли опасаться этого человека.
- Не бойся, малышка, - сказал он, будто прочитав мои мысли. – Я же не настолько чудовище. Пей.
Никто никогда не называл меня малышкой, даже родной отец. И это произвело на такое оглушительное впечатление, что когда мужчина поднёс флягу к моим губам, я, не колеблясь, отпила из неё.
От первого же глотка мне показалось, что жидкий огонь пробежал по горлу до желудка, а потом и по всему телу. Нижнюю губу защипало, дыхание перехватило, и я закашлялась, пытаясь то ли выдохнуть, то ли вдохнуть.
- Спокойно, спокойно, - мужчина притиснул меня к своей груди и похлопал по спине. – Это не смертельно. Зато ничто не согревает так, как хорошая яблочная водка.
Я никогда не пробовала не то что водки, даже вина, и один глоток этого огненного напитка вызвал такое головокружение, какого я не испытывала даже стоя над пропастью. Глаза мои сами собой закрылись, я очень уютно пристроилась в объятиях незнакомца, подсунула под него ноги, чтобы было теплее, и уснула так быстро, что не успела бы даже прочитать благодарственную молитву.
Спала я без сновидений и очень крепко, а когда проснулась, обнаружила, что всё так же лежу на боку, лицом к незнакомому мужчине, и свечка прогорела, но через приоткрытый ставень хватает света, чтобы увидеть, что мой спаситель сладко и тоже очень крепко спит.
Даже во сне он продолжал обнимать меня, а моя ладонь каким-то образом занырнула за край его рубашки, касаясь голой груди. Я чувствовала твёрдую горячую плоть и густую поросль волос, и мне совсем не хотелось убирать руку, а тем более – выбираться из-под медвежьей шкуры, которой мы оба были укрыты.
Но это было неправильно, конечно же – получать удовольствие, валяясь в постели с незнакомцем. И даже спасение жизни – не смягчающее обстоятельство. Я очень осторожно выбралась из-под тяжёлой руки, выскользнула из-под медвежьей шкуры, сразу зябко поёжившись, и начала одеваться, замирая при каждом скрипе половиц.
