– Отчего же? – бросил Володя, и не подумав оглянуться. – Такая занимательная история… Упырята под кроватью… – он сделал паузу, позволяя хихиканью распространиться по коридору. Затем хмыкнул: – Охотно верим.
Смешки сделались громче. Маришка выпрямилась:
«Нет! Нет-нет-нет-только-не-снова».
Её взгляд сделался затравленным, когда она посмотрела на остальных:
– Почему вы мне не верите? – требовательно спросила она.
Глупый вопрос. И никто ей ничего, конечно, не ответил. Они, казалось, даже и не услышали. Они – все они – продолжали посмеиваться, обмениваясь мыслями насчёт особенно несуразных, по их мнению, деталей рассказа. Посмеиваться и просто… идти дальше.
Маришка почувствовала, как сводит живот. Подштанники, намокшие и потяжелевшие, неприятно холодили кожу. Но ведь это не было игрой воображения. Не было игрой темноты. Она знала, что видела.
Видела.
Чьи-то пальцы сжали её запястье. И Маришка дёрнулась.
Настя. Она смотрела на неё странным, предостерегающим взглядом. Словно пытаясь убедить не продолжать. И то было бы разумным. Но Ковальчик не могла молчать.
– Я не лгу вам! – взвизгнула Маришка.
Громко. Отчаянно. Выворачивая руку из пальцев подруги.
Володя, а вместе с ним и те немногие, что шли впереди, обернулись.
– Кто-то разве обвинял тебя во лжи? – протянул Александр. – Кто-то сказал что-то подобное? – он и не пытался спрятать ухмылку, обводя других взглядом. – Маришка лжёт? Разве такое бывало когда-нибудь?..
– Хватит! – прошипела она, заламывая руки.
Володя наконец соизволил остановиться.
– Да? – низкий свет лампы заострил его черты. – Как там твоя маменька, кстати? Не готова ещё принять тебя в свой дворянский?..
– Прекрати! – рявкнула Маришка.
– Скажешь, не трепалась о том?
– Я была малая!
– Ага, – легко кивнул Володя, и чёлка упала ему на глаза. – До сих пор малолеткам заливаешь про её подарки.
– Я… – от обиды, унижения и отчаяния на глаза Маришки снова навернулись слёзы. – Я не…
– Что? «Ты не» что?
Но ведь он был прав. Она слишком-слишком много лгала.
Раньше. Не теперь!
– Сейчас всё не так…
– Давай пг'осто пойдём спать, – Настя снова подхватила её под локоть, заставив оторвать взгляд от Володи. – Я буду с тобой. Хватит всего этого на сегодня…
Но не успела Маришка ей ответить, как Володя снова подал голос. Разумеется, ведь последнее слово всегда должно быть за ним.
– Кончай это, Маришка. – Он выше поднял лампу, и свет ударил приютской прямо в лицо. – По-хорошему прошу.
И Ковальчик не выдержала:
– Нам нужно убраться отсюда!
Александр предостерегающе подался вперёд.
– Да не ори же! – Володя вскинул руку, веля замолчать не только ей, но и всем остальным.
Маришка отшатнулась, страшась нового удара. В коридоре сразу сделалось тише.
– Сказать, что я думаю? – Он приблизился к ней. – Ты обосралась тут шляться одна, да разодрала ногу. Чего ты хочешь?! Пожалеть тебя? Мы так не правы. Мы тебя бросили. Довольна? Ну? Все малую пошли искать. А Ковальчик как же? Все и забыли про Ковальчик.
– Хочешь сказать… – прошипела приютская. – Что внимания рад…
– Да, это и хочу сказать. – Он отвернулся, сделал пару шагов вперёд и потянулся к дверной ручке. – Эта ведь?
«Ублюдок!» – Ковальчик почти выкрикнула это в его проклятую спину. Почти. Почти бросилась на него с кулаками.
– Да, – с облегчением выдохнула Настя.
Маришка зло стёрла слёзы со щёк рукавом. Нет. Даже сжираемая обидой, она слишком боялась его здесь влияния
