Толстяк послушно посторонился, в то время как Фридрих поднялся по бетонным ступенькам крыльца и сильно ударил прикладом карабина по дверному замку. Замок немного прогнулся, но уцелел, вынудив помощника командира колотить по замку до тех пор, пока тот не выпал с обратной стороны входной двери белёной мазанки.
– Готово.
Фридрих вернул винтовку на плечо и победно вошёл в открытую дверь. Рядовой так же поднялся по ступеням крыльца и проследовал в прихожую дома вслед за боевым товарищем, где увидел перед собой три окрашенных белой краской одинаковых двери.
– Должно быть, за левой – кладовка, а за передними – комнаты, – предположил помощник командира. – Я осмотрю жилые помещения, а ты пока можешь обыскать кладовку.
С этим словами Фридрих зашёл в молельную, оставив Уве неподвижно стоять перед запертой кладовкой. Между солдатами существовала негласная договорённость, согласно которой при обыске домов местных жителей помощнику командира доставались жилые комнаты, а толстяку подсобные помещения. Рядовой закрывал глаза на то, что Фридрих присваивал себе найденные в домах ценные вещи хозяев, а Фридрих не обращал внимания на то, что Уве съедал часть обнаруженного в кладовках запаса еды. Рука мыла руку, и оба товарища были вполне довольны существующим положением вещей.
В следующее мгновение толстяк отворил дверь тёмной кладовки и зашёл в прохладное помещение.
«Бинго!» – подумал рядовой, не веря своей удаче.
Перед взглядом обрадованного Уве виднелись очертания выстроенных в ряд мешков и банок с самой разной едой. Толстяк взял с полки первую попавшуюся банку, открутил с неё металлическую крышку, вынул из кармана кителя чайную ложку и жадно принялся уплетать кабачковую икру. Быстро расправившись с холодной закуской, рядовой проделал то же самое с банкой баклажанной икры, после чего его алчущий взгляд упал на свиную тушёнку.
«То, что надо», – улыбнулся Уве, набивая карманы трофейными консервами.
Вслед за ложкой из нагрудного кармана военного кителя рядового показалась открывашка, коей толстяк вскрыл пару жестяных баночек и принялся поглощать сочные куски свинины.
«Настоящее блаженство», – мысленно ликовал Уве.
Затем рядовой поднял с верхней полки баночку с белым содержимым густой консистенции, зачерпнул из неё пальцем вытопленный свиной жир и засунул его в рот. Острый вкус жирного смальца с молотым перцем заставил толстяка позабыть от неописуемого восторга собственное имя.
Опустошив пару банок с икрой, две тушёнки и баночку смальца, Уве запил съеденное маринадом из банки с огурцами, пока тихо сидевшая всё это время в дальнем углу кладовки Варенька гневно сжимала свои кулачки. Сначала девочке было очень страшно, когда в кладовку зашёл плохой дядя, и перепуганная его появлением Варенька даже зажмурила глаза, надеясь, что это поможет ей остаться незамеченной. Однако после того как толстяк не увидел в темноте девочку, как и обещала ей мама, и принялся поглощать запасы еды, страх Вареньки сменился презрением и неприязнью.
«Интересно, как громко закричит этот увалень, если я осторожно выползу из своего укрытия и укушу его за ногу?» – думала девочка. – «Толстяка нужно хорошенько проучить за то, что он забрал моих курочек и без спроса ест нашу с мамой еду».
Фридрих тем временем стоял посреди пустой молельной и осматривал комнату в поисках того, чем бы можно было бы поживиться.
«Стол, стулья, алтарный столик и иконы у кирпичной печи», – мысленно подытожил скромную обстановку молельной помощник командира, после чего проследовал в спальню.
