А разве кабаны умеют лазить по деревьям?
Из страшной пасти стекает слюна, я размахиваю топором, но это не останавливает зверя. Внизу – я успеваю заметить – ещё несколько кабанов подрывают дерево, скоро оно рухнет, и я окажусь один на один с беспощадным зверьем. А я так люблю свиные отбивные. Но вскоре могу оказаться пищей сам – меня непременно раздерут в клочья.
Отчаянно ползу вверх, но ствол становится тоньше, меня раскачивает, ещё немного и мне не удержаться. Пихаю обухом преследующего меня вепря, но ему это как слону дробинка, да что тут слон! Секач не ведает ни страха, ни усталости, ни жалости…
Я – уже почти на верхушке, уже сложно удержаться, и…. останавливаюсь, опираясь на последнюю ветвь, топор-кладенец наготове.
И тут…
Ветка обламывается, и я лечу. Направление мне не подвластно, меня подхватывает вихрь, и уносит…. На мгновение теряю сознание, но…. Где я?
***
– Всё в порядке, никаких повреждений.
Надо мной – я не различаю, туман глаза застилает, фигура в белом….
– Ты кто? – я должен спросить…
Но фигура подносит палец к губам, наклоняется надо мной. И меня охватывает ужас – «Ведущий ангел-потрошитель М-фон-М.» А, вот что было вышито на белом переднике…. Я что – достоин только этого? Где мой топор? Цепь? В загробный мир я не верю.
М-фон-М качает головой. Взмах – и топор, который я по-прежнему не выпускал из рук, вырывается и растворяется в пространстве.
– А Вадим? – у кого я мог спросить, – и что с ним, с ними?
– Пыль и прах, – звук, как из репродуктора, но я сохраняю невесомость.
– Врёте.
– Как можно, здесь открывается истина.
Истина – что-то мне опять впендюривают, неужто затащили насильно в ту самую комнату? Я порываюсь спросить, где рыженькая, но – молчи, молчи, молчи – неощутимая гильотина отсекает слова.
– А ты – реальная?
– Куда уж более, – образ приближается ко мне, но звук идёт со стороны, чревовещание?
– Ты не смог. Даже оприходовать девчонку, и остановить. Теперь ты будешь разобран, и никаких поблажек. На части, – она поворачивается к неподвижно застывшей девушке, – а потом и до тебя очередь дойдёт, – и так гнусно так усмехается.
Но ей невдомёк, что я уже изменился – появился смысл бороться. Не только за себя, но за эту рыженькую девчушку. Сейчас, ты у меня попляшешь. Они забыли отключить мои мышцы, поработав над сознанием, посчитали, что я полностью деморализован. Не надо всем властны. Цепь, она…. Может материализоваться, или никуда не пропадала вовсе? Секунда их промедления, и мне хватило этого, она – в моей руке.
Хрип…
Ни фига себе, какая инсценировка! А я-то думал. Вру, не думал ни о чем, только вот.
Фигура безвольно оседает. Но на меня набрасывается внезапно появившееся из ниоткуда сонмище преследователей. Я даже не могу различить их образы, но их тьма.
Я вращаю цепью, раскидывая невидимых противников, но центробежная сила уносит и меня. Кариолисово ускорение, и я, уже почти реально, возношусь.
***
Поднимите мне веки…. Что, Оле-Лукойе поработал своей спринцовкой? Разберусь здесь, и первым делом поеду в Данию и разрушу памятник Андерсену…. Жаль, не смогу убить. Русалку жалко, а меня? Я снова ощущаю реальную тяжесть, моё ложе – с какими-то бугорками, матрас – старый и тонкий, неудобно, жмёт и давит, я стараюсь принять нормальную позу. Неужели они на этот раз выиграли?
Поворачиваюсь, но невидимая нежная рука останавливает меня:
– Тише, не выдерните иголку, капельница….
