И ты хранишь молчание своё,
И я тебя ничем не беспокою.
Ни ты ко мне, ни я к тебе, увы, —
Меж нами так и не сбылось романа.
Сердечки золочёные листвы
Летят навстречу алому туману.
Листок последний поднесу к губам
И прошепчу грешно и покаянно:
«Не дай, Всевышний, разминуться нам —
Пошли нам продолжение романа!»
* * *
Вот и кончилась наша любовь,
Но тебя не кляну я за это.
С первым снегом тебя, дорогой,
И помянем давай наше лето.
Ах, как пахли цветы на заре,
Когда мы у калитки прощались!
Очень рано, ещё в октябре,
Выпал снег… и с тобой мы расстались.
Милый мой, не твоя в том вина,
Что не стала тебе я желанной.
Будто кровь, стынут капли вина
На изломанных гранях стакана.
И опять остаюсь я ничьей,
И всему вопреки я не плачу.
После горя любовь горячей.
Я ещё полюблю. Однозначно!
* * *
Шипящий шёпот за спиною,
И на руке твоей кольцо.
Дождь, только дождь тому виною,
Что очень мокрое лицо.
Ведь я не плачу, я не плачу —
Тем, за спиной, назло молчу.
Пусть пошипят, пусть посудачат —
Ни холодно, ни горячо.
Мне всё отныне параллельно.
…О крышку гроба – глины стук.
Кружится ласточка бесцельно,
За кругом новый чертит круг.
Ты отрешённый, незнакомый,
Уже не мой, совсем не мой.
Плечом к плечу с женой законной
Сегодня встала я впервой.
Льёт дождь холодною стеною,
И крупный бьёт меня озноб.
Тебе я не была женою,
Но я упасть готова в гроб,
Чтобы хоть там, в земле, в могиле
Никто уже не трогал нас…
Гобои сипло оттрубили
В последний раз, в последний раз.
Жизнь, знаешь сам, – игра без правил.
Смерть всё расставит по местам.
Ты на кого меня оставил
И без меня как будешь там?
* * *
Лазоревые бабочки. Улитки.
Песок горячий. Сонная трава.
Целуемся с тобою у калитки,
Кружится сладко-сладко голова.
Как мёд струится время золотое,
На горизонте бледно-алый свет.
Никак не распрощаемся с тобою,
А в небе синем ласковый рассвет.
…О, Господи, когда же это было,
И было ли когда-то вообще?
Как безмятежно я тебя любила!
Так никого не полюблю уже.
Лазоревые бабочки. Улитки.
Песок горячий. Август. Тишина.
Скамеечка. Калитка. Маргаритки.
Жизнь прожита. И я всю жизнь – одна…
* * *
Летела жизнь моя, летела,
Мелькали дни как мотыльки…
Как страшно изменилось тело,
В глазах погасли огоньки.
И тяжела моя походка,
И не поёт моя душа.
А раньше белою лебёдкой
Плыла к нему, едва дыша.
В загаре локоть золотистом
И ниже пояса коса;
Мой сарафанчик из батиста
Творил такие чудеса!
Ах, как безумно я любила,
Ах, как умела хохотать!
Всё было, было, было, было!
Жаль, не воротится опять.
Виски присыпал иней густо,
У губ морщинка залегла.
В душе тоскливо, стыло, пусто —
Такие вот мои дела.
Подперев ладонью щёку
У раскрытого окна,
Одиноко-одиноко
Ты опять сидишь без сна.
В небе звёзды – как ягнята,
В небе месяц – как пастух.
Покрывалом необъятным
Ночь раскинулась вокруг.
Пахнет терпко, пахнет сладко
Увядающей листвой;
Ты смахнёшь слезу украдкой,
Покачаешь головой.
Ты одна. Никто не слышит
Твой пространный монолог.
Может, только кот на крыше
Да полночный мотылёк.
Остальным и знать не надо
Про твою тоску-печаль.
Горькой плиткой шоколада
Заедаешь горький чай.
А наутро каблучками
По асфальту простучишь,
И за модными очками
Боль упрячешь-затаишь.
Хороша чертовка-баба,
Бровь изогнута дугой!
…Нынче быть немодно слабой.
Нынче век совсем другой.
* * *
Где ты, юность? За синей горой.
Крикну – эхо в ответ отзовётся.
И меняется платья покрой,
И кокетливо локон не вьётся.
И в щербатых оскалах зеркал
Ясно видятся годы-морщины.
Неужели он был – первый бал,
