Вторая встреча состоялась уже после того, как зверь стал Лиркиным подселенцем. И он уже не выглядел столь величественно. Истомлённый длительной голодовкой зверь представлял собой жалкое зрелище. Обтянутые кожей кости, подламывающиеся дрожащие лапы, облезлый вид и поникший хвост. Им потребовалось очень много времени, чтобы отъесться, но сейчас зверь выглядел определённо лучше, сытнее, чем при первых двух встречах.
Мощные лапы, широкая грудь, мускулистое тело, отливающаяся голубым шерсть и длинный-длинный хвост, разметающийся на несколько хвостов поменьше. Маленького Ханёна он мог сожрать в два укуса.
– Нашли что-то интересное? – тихо спросил Эдар.
Лирка отрицательно мотнула головой и добавила:
– Искали отряд Тюпа.
Эдар скривился и продолжать расспросы при ребёнке не стал. Он и сам служил при заставе боевым магом, только не ходил с разведотрядами. Слишком уж далеко его было видно и слышно.
Лирка чувствовала вину перед другом, который продолжал оставаться здесь из-за неё. И то же время она радовалась, что он был рядом. Если бы не он, ей пришлось бы куда сложнее.
На службу Лирка вышла, когда Ханёну даже года не исполнилось. Она тогда снимала комнату у госпожи Ехи, и та взяла на себя труд присматривать за малышом. Эдар приехал на заставу через полгода и ужаснулся, узнав, сколько всего Лирка от них, своих друзей, скрыла. Он очень ей помог. Смотрел за Ханёном, на правах «брата» гонял особенно нахальных мужиков, помогал по хозяйству, даже вот с подселенцем, о котором Лирка никому здесь не говорила, умудрился поладить.
– Мне на службу пора собираться, – Эдар душераздирающе зевнул. – Гнездо-то не надумала разбирать?
Оборотень кивнул на дверь второй комнаты, но Лирка отрицательно мотнула головой.
– Ирресу оно нравится.
Дом она смогла купить пять лет назад. Он раньше принадлежал оборотню-коршуну, и после него осталось громадное гнездо.
Госпожа Ехи не была против, чтобы они и дальше с ней жили, но Лирка боялась, что в какой-то не очень прекрасный день почтенная женщина всё же поймёт, что ночами вокруг дома слоняются не призраки.
– Нечего его баловать.
– Тебя не спросили, – огрызнулся дух.
– Мама, я тебе есть приготовил! – Ханён уставился на Лирку чёрными глазёнками. – Ты голодная?
Эдар виновато заелозил по скамье и поднялся.
– Ну, мне пора.
Дух тоже исчез, и в голове Лирки загудел его взволнованный голос:
«Не ешь! Скажи, что мы поели на заставе!»
«Иррес, ты ведёшь себя недостойно», – укорил духа господин Наэш.
Медведица радостно заворочалась.
– Я очень голодна, – с улыбкой отозвалась Лирка.
– Тогда садись, – Ханён напустил на себя вид строгого хозяина дома и поспешил к очагу.
Отодвинув заслонку, он вытащил уже остывшую сковороду с… с чем-то. По внешнему виду Лирка не смогла понять, что это.
«Ну не издевайся! Мы не переварим!»
Медведица была уверена, что переварят. И ещё сковороду оближут.
Водрузив сковороду на стол, Ханён бросился искать ложку и хлеб.
Пару минут спустя он сидел напротив матери и нервничал, ожидая, когда она приступит к еде.
Лирка наслаждалась. Отчаявшись дозваться до её благоразумия, подселенец спрятался где-то в глубинах сознания, чтобы не участвовать в поедании очередного лакомства от Ханёна. И теперь внутри царили тишина и покой.
Смело отковырнув коричневый кусок, Лирка запихнула его в рот. На зубах что-то захрустело, и Ханён расстроенно побелел.
– М-м-м, яйца с картошкой, – мама облизнулась, и мальчик порозовел.
