Сама Лирка осталась на месте. Как магу ей полагалось иметь при себе другой набор необходимых вещей, и её главной обязанностью было прикрывать отход товарищей. В землях Дикого Хоётора водилось слишком много дряни, справиться с которой больше помогали мозги, опыт и магия. Физическая сила в этом списке шла последней.
Хабдир распрощался с хаварием Гедом и, тяжело ступая, подошёл к ожидавшей его Лирке. Красавец Нарий приблизился к ним и холодно посмотрел на женщину. Та ответила пристальным взглядом, и виларий напрягся.
– Чего не так?
Эта парочка редко ссорилась. Высокородный Нарий, неведомо что позабывший в их краях, и образованная, пусть и крестьянского происхождения Лирка чувствовали некое родство. Хабдир не знал, какие обстоятельства вынудили Нария приехать на северное приграничье, но подозревал, что, как в случае с Лиркой, оборотень не поладил со своим семейством. Только вот Лирка не поладила со спесивым семейством мужа.
– Она бросила Дорѝния в канаву с нечистотами, – чистый голос Нария звенел ледяным недовольством.
– Ты сказала, что ничего не делала?! – разозлился Хабдир.
– Это было позавчера, – мягко отозвалась женщина.
– Так сложно не обращать на его выпады внимания? – Нарий уже злился. – А если он опять сговорится с дружками и тебе в этот раз не повезёт? Дерьмо воняет, а ты в него ещё и пальцем тыкаешь.
Виларий молчал, только тяжело сопел.
Виновато опустив голову, Лирка раздражённо подумала об одном не в меру обидчивом духе, с которым не всегда удавалось сладить.
«Просто сбросили дерьмо к другому дерьму», – подселенец ни капельки не раскаивался.
– Если тебя всё же вырубят, соображаешь, что они с тобой сделают? – Нарий брезгливо поморщился и оскалился.
«С нашим телом они ничего не сделают».
Лирка продолжала смотреть в землю, чтобы мужчины не уловили её спокойствия и не разозлились ещё больше из-за того, что она не понимала серьёзности положения. Но она понимала. Просто не могла заставить себя переживать.
– Вот гляжу на тебя, и вроде бы кажешься девкой с пониманием, без лишней гордости, – виларий укоряюще покачал головой. – А как доходит дело до всех этих дерьмоплюев, так выкобениваться начинаешь.
Тяжело вздохнув, Хабдир припомнил времена, когда они только-только притирались друг к другу и девка заслуживала место не только в отряде, но и на заставе в целом. Тогда желающих прижать её в переулке было куда больше. Самых отчаянных, явно бежавших на границу от закона, потом тихо зарыли за стенами заставы. Их никто особо и не искал. Народ здесь дрянной, вспыльчивый. Может, и пырнул кто, а может, и сам в реке по пьяни утонул.
Но вот с магами так не проходило. Тут даже за самого поганого знахаря цеплялись. Хорошие маги редко желали нести службу на приграничье с Хоётором, и хаварий ценил каждого. Любая пропажа или смерть вне боя за стенами заставы тщательно расследовалась. Виновники прилюдно наказывались. Лирку вон тоже статус мага охранял почище порчи.
Только идиотов, которые считают себя умнее других, ничего не останавливало. А Дориний считал себя очень умным.
Виларий прервался, когда к ним подбежал тощий и юркий Мхян. Двадцатилетний парнишка примкнул к отряду два года назад и до сих пор ходил живым, хотя Хабдир долго ворчал, что эта су̀хлядь сдохнет в первом же бою. Бледный и веснушчатый Мхян с озорными серыми глазами очень быстро из лучника – а пришёл он к ним лучником – стал посыльным. За быстрые ноги и умение хорониться так, что его даже всевидящее жрало не чуяло, парня называли Тенью[1]. Тот очень гордился прозвищем.
