Бросив цепкий взгляд на часы, девушка отметила, что уже две четверти шестого. Времени причесываться не было, к тому же ее могли заметить слуги, которые явно беспрекословно выполняли поручения своего хозяина. Проворно облачившись в корсет и простое светлое платье-амазонку для верховой езды, Слава решила не надевать фижмы, оттого что в них будет невозможно сидеть верхом в седле. Она надеялась одолжить их у Любаши. В тканевый тюк, сделанный из легкого покрывала, девушка положила вечернее красное платье, нижние юбки, чулки, темно-золотистые туфельки.Сумочка с подарком для Любаши осталась в спальне фон Ремберга, и девушка надеялась извиниться перед подругой и подарить ей подарок на днях.
Перекинув свою наскоро сделанную поклажу через локоть, девушка выбежала в коридор и бегом направилась к боковой лестнице, которая находилась в другом конце дома. Этим проходом почти никогда не пользовались, и Слава тайно покинула дом, выйдя в глухом конце сада. Высоко подняв юбки, она стремительно побежала к конюшням. Едва она приблизилась к дверям конюшни, как заслышала голоса Людвига и Макара – извозчика.
– Господин запретил выпускать госпожу Светославу из комнаты. Он очень зол на нее, – произнес Людвиг, когда Слава, спрятавшись за угол постройки, отчетливо услышала его слова.
– А мне заявил, что экипаж не понадобится, потому что госпожа останется дома. Ничего не понимаю. Ведь еще час назад она собиралась ехать.
– Они поссорились, – тихо произнес Людвиг. – Мне рассказала о том ее горничная…
Слава, спрятавшись за конюшней, дождалась, пока слуги пройдут мимо нее к дому. А потом, озираясь по сторонам, она вошла внутрь конюшни и пробралась в нужное стойло. Проворно оседлав своего любимого рыжего жеребца, девушка привязала свою поклажу и, взобравшись в седло, поскакала по направлению к дальним воротам усадьбы, которые открывали для телег с провиантом, приезжающим из подвластных фон Рембергу деревень.
Глава III. Упорхнувшая птица
Любаша хохотала как безумная.
– Похоже, твой муженек без ума от тебя, дорогая! – воскликнула сквозь смех Артемьева.
– Не вижу ничего забавного, Любаша, – обиженно заметила Слава уже пожалев о том, что рассказала подруге все нюансы жизни с мужем за последние несколько дней.
Они находились в спальне Артемьевой. Камеристка Любаши уже заканчивала с прической Славы, а Артемьева стояла рядом и подсказывала, как лучше причесать подругу. Сама Любаша уже была полностью наряжена, и то и дело в отражении зеркала кокетливо рассматривала себя в темно-синем атласном платье.
– Если бы ты знала, как я устала за эти дни от постоянного контроля, – произнесла Слава вздыхая.
– Но это же так интересно! – воскликнула Любаша. – Про твоего мужа ходят всякие неприятные даже жутковатые истории. Что он холоден, бесчувственен, циничен, наконец, опасен. А оказывается он обычный нормальный мужчина. Раз ведет себя подобным образом.
– Ты считаешь это хорошо – запереть меня в собственной спальне?
– Он просто не хотел, чтобы ты ехала на ассамблею без него. Что такого? Это доказывает, что ты ему весьма небезразлична.
– Лучше бы он был равнодушен ко мне, – пролепетала устало Слава. – Ты знаешь, Любаша, полгода назад я просто мечтала проводить с ним больше времени, ибо искренне была влюблена в него. Но ему это было не нужно. И я так страдала потом. А теперь, когда он вернулся, я уже просто не в силах выносить его приказы, напор и… – она чуть запнулась и, смущенно опустив взор, вспомнила последнюю вызывающую вульгарную выходку фон Ремберга и его диковатые поцелуи.
