Впрочем, его эмоции сложно связать с желанием курить, потому что он «дымится» слишком часто. Наверное, это какая-то компенсация для нервной системы, которая пребывает большую часть времени в напряжении.
Едва дверь за Горюновым закрылась, Ермилов сложил руки на груди, как будто собирался причаститься к тайнам, но в данном случае далеко не к святым.
– Кто растрепал ему про шифровку?
– Рапорт, – Егоров положил на стол лист из картонной папки. – И я ему ничего не говорил.
– Ну-ну. – Полковник достал из кармана пиджака очки, нацепил их на кончик носа и прочитал рапорт со скептическим выражением лица. – Дату вчерашнюю поставил. Подстраховался? – Он поднес листок ближе глазам и зачитал насмешливо: – «Полковник Горюнов напросился ко мне домой под надуманным предлогом и сделал безуспешную попытку напоить и выведать детали дела, над которым я работаю». Что за детский сад?
Вася привычно рассматривал календарь на стене, стараясь не смотреть в серые глаза шефа, когда тот закончил с чтением.
– Молодец! А ты не пытался избежать этой ситуации? Он тебя насильно удерживал, когда водкой поил? И в чем его попытка была «безуспешной» – напоить или выведать детали? А между прочим, Горюнов ни словом не обмолвился о том, как провел вчерашний вечер. – Ермилов вернулся в свое кресло и кивнул Василию, чтобы тот присел. – Хотя мне нравится твой подход. Если бы Петр все-таки сказал, ты бы прикрылся бумажкой как щитом. А теперь это можно сдать как макулатуру. Туда же, на склад, где картон. А ты у Горюнова ничего не узнал?
– Все свои заработанные средства склад картона перечисляет в одно НКО. Это я узнал от Петра. Потому и опоздал, уточнял информацию. Данное НКО является иностранным агентом, зарегистрированным в начале нынешнего года, 19 февраля. Связано оно со СМИ. Поддержка и развитие. А что касается шифровки… КРУС ведь «Комплекс управления, разведки и связи», так? Поэтому это наш профиль?
– Уже не вопрос, – Ермилов кивнул. – Заниматься шифровкой нам. На данном этапе одно очевидно – есть предатель и работает он на англичан. По сути, это единственное, что мы знаем. Ну еще это НКО. И оборвавшаяся ниточка, ведущая к боевику ИГ[7]. Какие мысли?
– Грустные. – На самом деле Егоров чуть воспрял духом, радуясь, что буря прошла стороной и Ермилов озабочен делом, а не Васиными оплошностями – его ночным распитием спиртных напитков. – Тут есть два подхода. Попытаться вычислить разведчика, который выходил на контакт с агентом. В таком варианте заключены сложности – взаимодействие с английским отделом. Они должны дать информацию по своим наработкам в отношении установленных разведчиков и тех, кого они подозревают в разведдеятельности. Выложить всё «англичане» вряд ли захотят. Сами знаете, шеф, у нас все над своими разработками, как кощеи, чахнут над златом.
Выражение лица Ермилова источало скепсис.
– Ты предлагаешь найти след – финансовый, по телефонным звонкам и тому подобному, ведущий к одному из англичан из посольства, убедиться, что он разведчик, и следить за ним прицельно в надежде, что он рано или поздно выйдет на связь с их агентом. Вздор! В таких операциях по выходу на контакт задействованы едва ли не все сотрудники резидентуры, молчу уже про разведчиков глубокого прикрытия. Говорю тебе со знанием дела, все-таки я работал в английском отделе. Даже если они выложат нам весь расклад своей внутренней кухни, то надеяться на улучшение ситуации с поиском не приходится. «Англичане» отрабатывают посольство ежедневно, можно сказать, круглосуточно. Они бы взяли на карандаш агента, если контакты с ним происходили.
