Слова судебного медика задавали новые направления расследования, до этого момента не приходившие на ум Клаусу.
– Что скажете о времени и причине смерти? – спросил он.
На этот вопрос ответила доктор Годдард:
– Девушки умерли между четырьмя и пятью часами утра.
Она объяснила, что, учитывая незначительное усыхание роговицы, а также температуру тел девушек на месте их обнаружения – не слишком низкую, несмотря на то что они были совершенно раздеты и находились там холодным утром, – точное время смерти установить сложно. Однако эти же признаки говорят о том, что все девушки скончались примерно в одно и то же время и нет никаких оснований считать, что их тела были привезены к монументу из какого-то другого места. Кроме того, она сказала, что после проведения тщательного внешнего осмотра трупов в зале аутопсии у них нет сомнений в том, что все девушки умерли в той же самой позе, лежа на спине, в которой они находились в момент обнаружения.
– Человек, нашедший их, работает кладбищенским гидом, – сказал Клаус Бауман.
– Какое зловещее совпадение, – изумленно отозвался доктор Жезерих.
– Возможно, это действительно совпадение.
– Наверно, его можно считать первым подозреваемым? – настаивал медик.
– Это скоро выяснится, но пока он только свидетель.
Доктор Годдард предусмотрительно промолчала, не выразив мнения по поводу того, что человек, нашедший трупы в обстановке, изображавшей гробницу, оказался кладбищенским гидом. Ее профессиональной специализацией была судебная патология, а не психология преступника.
– Первые токсикологические анализы, – продолжила она, – указывают в качестве причины смерти на яд, или наркотик, обладающий мгновенным парализующим действием. Кроме того, мы наблюдаем некоторые противоречивые особенности post mortem[2], которые укрепляют нас в этом мнении.
Постепенно слова патологоанатомов начали сливаться в голове Клауса Баумана в смутное жужжание роя ос, вонзавших свое жало в его мозг.
– Я не совсем понял, что вы хотите сказать, – пробормотал он.
– Данные внешнего осмотра трупов, температура тел, недостаточная распространенность и интенсивность побледнения, а также некоторые другие особенности указывают на то, что прошло не больше двух часов с момента смерти девушек до момента, когда мы прибыли к башне. В то же время степень rigor mortis[3] их тел была такой сильной, как будто прошло больше семи часов. Это наводит нас на мысль, что яд, или наркотик, ставший причиной их смерти, одновременно с ней вызвал мышечный спазм всей мускулатуры, за исключением лиц.
– Значит, они не страдали от предсмертных конвульсий?
– Мы не можем доказать это научно, но, по нашему опыту, спокойное выражение их лиц заставляет думать, что они умерли безболезненно, хотя и скоропостижно, – заверила его доктор Годдард.
Клаус Бауман подошел к одному из оставшихся четырех столов и открыл мешок, где лежала другая девушка. Посмертная бледность трупа не смогла испортить красоты ее лица. У нее были очень черные, коротко подстриженные волосы, серые глаза и темно-лиловые губы.
Доктор Жезерих взял руку девушки и показал инспектору внутреннюю сторону запястий.
– Эти шрамы остались от ран, полученных не менее двух-трех месяцев назад. Исходя из глубины и формы этих ран, мы можем сказать, что, вероятнее всего, она нанесла их себе сама с помощью какого-то острого предмета, например куска стекла.
– Попытка самоубийства, – заключил Клаус Бауман.
