– Вы госпожа Дрейк?.. – восторженно молвил юноша и низко поклонился.
Женщина подала свою руку, и юноша поцеловал ее.
– Боже, да вы замерзли! – ужаснулась миссис Дрейк, едва окоченевшие уста коснулись ее кожи. – Мы возвращаемся в замок, и это не обсуждается, молодой человек. Френсис не простит мне, если кто-то из его людей погибнет еще до отправления.
– Вы слишком добры ко мне, госпожа Дрейк, – молвил Финтан, положа руку на сердце. – Мне не выразить своей благодарности, и, право, боюсь, я не заслуживаю вашего гостеприимства.
– Не выдумывайте, и пойдемте скорее в тепло, – приказала Мэрри.
Финтан растер руками лицо, не только для того, чтобы разогнать кровь, но и с тем, чтобы скрыть ухмылку. Рыжий Лис, поражаясь такой удаче – лично познакомиться с госпожой, с большим желанием согласился следовать за дамами.
– Вы от Ландсберга? – спросила госпожа Дрейк.
– Нет, – мотнул головой Финтан, но мысленно отметил это имя. – Мое имя Шеймус Уолш, я направлен служить подле вашего супруга.
– Рада слышать, – кивнула госпожа Дрейк, когда они остановились возле большой двери.
Служанка со шрамом бойко заколотила тяжелым кольцом, поразив Финтана тем, сколько прыти в этой калеке. Дверь отворили, и все трое зашли внутрь. В коридорах не топили, но по сравнению с крепостной стеной, обдуваемой со всех сторон подлыми морскими ветрами, ощущалась разительная перемена.
– Вам нужно согреться, – сказала госпожа Дрейк. – Рей, сделай нам чай.
Рыжий Лис поглядел на Рей – как будто решил проверить, точно ли слова адресованы служанке. То, как девчушка со шрамом засуетилась, не оставило сомнений.
– Благодарю, госпожа Дрейк, – сипло молвил Финтан и прочистил горло. – Вы так добры.
– Отчего вам так не спится в стенах человеческого жилья, что вы забились в угол на радость всем ветрам? – осведомилась хозяйка.
– Они меня убаюкивают, – прикрыв глаза, признался Рыжий Лис.
– Вот как? – удивилась Мэрри.
– О да, – с удовольствием протянул Финтан. – Будь сон зверем, ко многим он приходит как домашний пес – он сам находит вас, где бы вы ни решили вздремнуть. Мягкий теплый бок прижмется к вашему или будет греть ваши ноги. Он будет оберегать ваш разум от всех тревог, которых у вас, госпожа, вероятно, немало. Но мой сон иной.
– И что же это за зверь? – спросила хозяйка.
– Не знаю, – пожал плечами Макдонелл. – Что-то маленькое и хитрое, которое не изловить никакими силками и ловушками. Оно обожает сырое кровавое мясо и чует любую отраву за милю. Мне не поймать его, даже не схватить за хвост. Все, что я могу, – лечь и закрыть глаза, не шевелиться, стать холодным и надеяться, что оно выглянет из своего убежища, бесшумно подкрадется и обнюхает меня влажным носом. Это подарит мне несколько часов покоя, но стоит мне шевельнуться, стоит вздохнуть чуть громче обычного – и тень улизнет прочь. Оно любит холод. Оттого я и сплю на улице, открываясь всем ветрам, – чтобы приманить это нечто.
Госпожа Дрейк слушала этот рассказ, изредка ее брови хмуро сдвигались, а около губ залегала складка то ли презрения, то ли сочувствия – порой эти два чувства имеют примеси друг друга. Если она и хотела что-то сказать, то в последний момент передумала и лишь жестом пригласила следовать за ней. Коридоры и пара лестниц вывели к просторной комнате с высокими сводчатыми потолками. Окна были занавешены тяжелым расшитым бархатом, на настенных гобеленах бушевало море, топя лодки и большие корабли. Трещал камин, и комната успела наполниться теплом к приходу госпожи и ее спутника.
