– Дождь! Ты что здесь делаешь? – На меня смотрела девчонка с двумя смешными косичками насыщенного красного цвета – Огонь.
– Помогать пришла, – растерянно оглядываюсь по сторонам.
– Помогать? Но ведь твое имя было в списках! Я точно видела. Ты должна была отправиться в пять забирать раненых с поля боя. Неужели уже вернулась? – Огонь уставилась на меня, подозрительно прищурив глаза.
И тут мне стало не по себе. Вспомнился тот сон о девочках, слова Клевер: «Пусть она остается. В таком состоянии нет шансов».
Незнакомая медсестра за спиной ответила:
– Вместо нее за ранеными пошла та мулатка. Сказала, что Дождь отравилась.
Она окинула меня презрительным взглядом:
– Кстати, все уже вернулись и списки вывесили.
Списки… Где же Ветер и Клевер? Я выбежала в коридор и начала искать подруг глазами. В царившем хаосе это было бесполезно.
Значит, надо пойти к спискам. Наверняка их там нет.
Рядом со столовой висели знакомые черные листы с белыми надписями. Здесь были имена защитников родины, павших в бою.
Из-за толпы ребят было ничего не видно.
За моей спиной раздался низкий голос зеонца:
– Зачем вы здесь столпились?! Списки никуда не денутся. Нужна помощь в медотсеке.
Все начали медленно расходиться, и вот наконец я смогла прочитать. Имен было много, знакомых и незнакомых. Затаив дыхание, старалась просмотреть каждое, затем мой взгляд остановился на одной записи:
34. Ванесса Грей.
35. Нина Бердник.
И тут все рухнуло. Я зажмурила глаза. Открыла их снова. Ничего не изменилось. Дождь, Клевер и Ветер. Клуб выживших. Всегда вместе. Не верю в это. Не хочу верить. Расталкиваю ребят. Бегу прочь, куда глаза глядят.
«Пусть она остается. В таком состоянии нет шансов».
Вспоминаю слова Клевер, и в груди разливается какое-то липкое мерзкое чувство – злость.
А у тебя были шансы?
Перед моими глазами Клевер снова с улыбкой подносит палец к губам и тихо говорит: спи.
Ветер в библиотеке держит кольцо в своих тонких руках.
Господи, почему я не отдала чертов перстень ей! Она ведь просто хотела выжить, как все мы.
Свежий воздух ударил в лицо. Я иду куда-то вперед, куда глаза глядят. Нечто мокрое и липкое окутало ноги. Как-будто чьи-то склизкие пальцы тянут меня вниз. Солнце слепит глаза, но я стараюсь не моргать слишком часто, потому что стоит только зажмуриться, как перед глазами снова возникают лица девочек. И это плохо. Нет, это хуже, чем плохо. Теперь я совсем одна на чужой планете.
Чей-то голос словно из тумана произносит:
– Дождь! Вернись, Дождь!
Оборачиваюсь. Оказывается, в каком-то сомнамбулическом состоянии я дошла до пруда и зашла по колено в воду Меня за руку хватает парень с синим «ежиком». Тот самый. Он запомнился смелыми высказываниями в столовой.
– Послушай, мне очень жаль. Они были хорошими, Ветер и Клевер, но так бывает. Это ужасно, но теперь тебе надо двигаться вперед, – он натянуто улыбается.
Мне не нравится все: его голос, то, как он произносит позывные девочек. И вообще зачем тут кто-то лишний, когда я просто хочу побыть одна? Молчу, не двигаюсь. Зачем что-то говорить?
– Знаешь, теперь тебе будет тяжело, совсем одной. Некому больше защитить.
Он медленно подходит и прижимает меня к себе. Обнимает рукой за талию. Шепчет на ухо:
– А я мог бы помочь…
И тут я заорала. Так громко, что сидящая ветках дерева птица сарвар испуганно взлетела.
– Отпусти! Пусти меня! Отстань!
Он пытался меня удержать, пришлось заехать локтем, и вот я вырвалась. По водной глади прошла рябь. Мы стояли друг напротив друга и тяжело дышали.
