– Возьми. Сними свои пластыри, намажь мазью и забинтуй на ночь. Утром будет намного лучше. Болит же чертовски, – на немой вопрос в её глазах он уточнил, – у меня такое часто бывает. Это хорошо поможет, бери.
Борясь между желанием захлопнуть дверь ему в лицо и вылечить свои руки, Вика нехотя потянулась за мазью и бинтом.
– Спасибо.
– Мажь, пока волдыри не сойдут. Бинты держи сухими и чистыми, меняй не реже раза в день. Через пару тройку дней руки будут как новые.
Проинструктировал он напоследок и, не дожидаясь новых вымученных благодарностей, удалился. Вика услышала, как закрылась его дверь, и заперла свою.
Блин. Почему каждая встреча с ним завершается как-то невразумительно и неловко. Вика осмотрела полученные дары, поморщилась от очередного приступа боли в пальцах и отправилась их перебинтовывать. Перспектива быть, как новой через пару дней, ей очень понравилась.
– Может, тебе вилку лучше? – спросила Маша, глядя на то, как Вика пытается разделить склеенные китайские палочки.
– Ты что? Суши вилкой – это кощунство! – возмутилась Вика, но успеха с палочками не достигла. Какие-то бракованные что ли.
– Не могу я на это смотреть, дай сюда, – она бесцеремонно забрала палочки и разделила их. Вернула Вике, а затем раскрыла пластиковые упаковки с роллами и суши, расставила их на столе. Несколько небольших упаковок рыбно-рисового лакомства она привезла с собой из одного любимого ресторана, выполняя сегодня своё давнее обещание приехать в гости.
– Спасибо, – Вика чувствовала себя неловко. Чужая забота всегда тяготила её, но совсем не хотелось обижать единственную подругу.
– Не за что. Должен же кто-то ухаживать за ранеными, которые себя покормить толком не могут, – в шутку проворчала Маша, наливая соевый соус в маленькую пластиковую чашечку. Затем наполнила две кружки, единственную посуду для питья в доме, белым вином и уселась поудобней на раскладном стуле. – Ну, рассказывай, как ты докатилась до жизни такой?
Вика смущённо улыбнулась. Вот уж и вправду и смех и грех с этими ожогами. Они уже почти зажили благодаря волшебной мази Андрея, и Вика собиралась её вернуть, но тот снова куда-то пропал и не объявлялся в своей квартире двое суток. Ни сам, ни с конвоем в полицейской машине.
– А, ерунда. Всё, что не обуглилось, заживёт, – отшутилась она, едва сгибая забинтованные пальцы с палочками в них. – Скоро уже можно будет снять повязки, пальцы почти зажили. Завтра, наверное.
– Не бережёшь ты себя, дорогая, – Маша сделала глоток вина, а затем с аппетитом засунула в рот крупный ролл с угрём.
– Да я просто кастрюлю с плиты сняла неудачно, – наконец объяснила она ситуацию. – Отвлеклась, забыла, что она обычная эмалированная, а не как дома с негреющимися ручками.
В то же мгновение она поймала себя на мысли, что сказала «дома», хотя перестала считать таковой ту квартиру, где она жила с Ренатом. Ну, или хотела этого, по крайней мере.
– Это ужасно больно, наверное, – Маша сочувственно поморщилась, – хорошо, что хоть лечишь. Намазала чем-нибудь?
– Да, сосед дал шикарную мазь. На глазах заживает, и на следующий день уже болеть перестали, а то такие волдыри были ужасные.
– Сосед? – хитро улыбнулась подруга, подхватывая очередной ролл самыми кончиками палочек. – Тот самый? Ты его там к стенке припёрла и дрелью угрожала?
Вика рассмеялась, представляя себе эту картину.
– Да нет, он в итоге нормальным оказался, – тут она слегка запнулась и задумалась, – ну почти.
