На следующий день после выпускного мать ворвалась в мою комнату с криками и воплями. Моя голова раскалывалась от ночных слез, но вместо того, чтобы пожалеть меня, она орала: «Как тебе только взбрело это в башку, мелкая потаскуха». Гаррет пошел на опережение, он первый рассказал матери о том, что произошло накануне. И в его версии я пьяная в стельку полезла к нему целоваться и предлагала себя, а он стойко выдержал мой напор. Именно поэтому мне нельзя ехать ни в какие колледжи, если я совершенно не могу себя контролировать. Надо ещё подрасти.
Я так и не смогла её ни в чем переубедить. В подростковом возрасте я стала много врать. А что ещё остается делать, когда тебе всё запрещают? И меня не раз ловили за этим делом. Так я подпортила себе репутацию. Но чтобы врать насчет такого? Никогда. Несколько дней я билась в истерике, пока надежды окончательно не покинула мой разум. Мать мне никогда не поверит. Я собрала вещи и уехала. Уехала туда, где они не станут меня искать.
Телефон весь день вибрирует у меня в кармане. Во время перерыва я вынимаю симку и вставляю новую. Надоели. Я им всё сказала в прощальной записке. Подруг тоже предупредила, что уезжаю по своей воле. Полиция искать меня не станет, мне уже исполнилось восемнадцать: буду делать то, что считаю нужным. В моем случае это лыбиться местным школьникам и работягам, а также убирать блевотину с пола. Ровно к концу моей смены удачно зашел торчок на отходняках.
Снаружи сигналит машина – уже знакомая «Хонда». Я киваю и убегаю в подсобку переодеваться. Уже чувствую, что меня ждёт этим вечером.
– А тебе идет форма, Джин. Наверное, много чаевых оставили.
Громко хлопаю дверцей и недовольно смотрю на него.
– Почему у тебя такое хорошее настроение, ты разве не устаешь в своей шиномонтажке? Физическая работа, все дела.
– Уже привык.
– А я валюсь с ног.
– Ничего, мы сможем хорошо отдохнуть перед сном.
Закатываю глаза, явно давая понять, что не хочу знать подробности. По правде я совершенно не представляю, чего от него ждать. Все мои предыдущие парни были мне ровесниками. Они сами от слова «секс» падали в обморок. И все наши занятия любовью скорее были механическими. Лишь бы побыстрее поставить галочку в графе: «Я больше не девственник». Не знаю, получали ли они удовольствие, вообще. Но я точно нет. Поэтому полгода назад я бросила последнего парня и стала готовиться к экзаменам. Знала бы я тогда, что закончу вот так.
Радует, что Келли не из болтливых. Он не будет нести всякую чушь, если его ни о чем не спросишь. Когда мы приезжаем домой, я сразу объявляю, что иду в душ. Хочется поскорее отмыться от пыли и пота – в пиццерии хреново работает кондиционер. Келли хмыкает, наверняка прокручивает в голове похабную шутку. Но мне не до этого, беру полотенце и ныряю в ванную комнату.
Вместо ванны тут дырка в полу с матовой стеклянной перегородкой. Как и во всем доме – ничего лишнего. То ли Келли – педант, то ли он никогда ничего не покупает. Даже крючка нет. Приходится сбрасывать одежду на пол. Включаю воду, которая приятно обжигает кожу. Теперь и гудящие ноги меньше болят. Намыливаю голову и понимаю, что забыла взять гель для душа. Нажимаю на дозатор большой фиолетовой бутылки – надеюсь, Келли не слишком обидится, что я его обворовываю. Фиолетовая жидкость почему-то не пенится. Походу это не гель.
