Поставив задачу выпускать только высококачественные напитки, поднимались, не в пример многим недобросовестным скоробогатеям-водочникам, медленно.
Поднимались не только благодаря отменному качеству своих напитков, но более – хитроумными рекламными затеями.
В «винном погребке» Шустовых – до 200 напитков, среди них известные и по сию пору «Спотыкач», «Запеканка», «Зубровка», «Нежинская рябина на коньяке» и, конечно же, «ПЕРЦОВКА»!
Шустовы восстанавливали и совершенствовали настойки с полынью, полезные при болезнях желудка, калганные, дающие силы даже при раке, ПЕРЦОВЫЕ, изгоняющие простуды… Рябиновые, вишневые, сливовые, тминные – несть им числа! «Спотыкач»: сок черной смородины, прокипяченный в густом сахарном сиропе, от настойки которого вроде и не пьян вовсе, да спотыкаешься. «Запеканка»: настой лимонных корок на водке, перегнанный через куб, с добавлением сахара и истолченных мелко корицы, кардамона, мускатного ореха.
Шустовы были новаторы и в рекламе. Например, нанимали студентов – устраивать скандалы и драки в трактирах, если на заказ им не подавали шустовкой водки или настоек. Забранных в околоток буянов аккуратно выкупал на поруки приказчик торгового дома. Оговаривалось, что принести ущерба заведению можно было только в пределах 10 рублей. Стоит ли говорить, что вскоре в трактирах стали приобретать заказываемое.
Позднее Шустовы развили коньячное направление.
В послереволюционное время никто из Шустовых не эмигрировал и не подвергнулся репрессиям – работали по основному направлению, но уже в качестве советских служащих.
Справедливости ради следует отметить, что при царском дворе в 18—19 веках ПЕРЦОВКА не фигурировала, как основной напиток и среди бесконечного перечисления наименований вин и коньяков лишь изредка встречаются водки и настойки. Впрочем, среди рецептов, упоминаемых в реестрах царских буфетов английской водки бывали и рецепты с применением различных видов перца, в том числе английского перца (он же ямайский).
В послереволюционное время ПЕРЦОВКА не потеряла своей популярности.
Дмитрий Фурманов, который написал книгу «Чапаев», получившую огромную известность после экранизации, оказывается тоже был «не прочь» насчет ПЕРЦОВКИ.
Уже после гражданской войны в 1923 году он гостил в деревеньке Сосенка – собирал ягоды, прогуливался по лесу, беседовал с жителями.
Когда стало скучновато он обратился к своему собеседнику священнику-расстриге:
– Борис Федорыч, малина-то малиной, а еще недурно бы захватить нам в лес и водицы священной, а?
– Согласен полностью, – молвил отец святый.
– Только дряни, – говорю, – не надо… Доставать, так уж лучшего доставать…
– Значит, не самогону, а перегону? – спросил он серьезно и деловито, с полным знанием дела.
Не понимая существа того и другого, я всецело положился на мудрость отца…
Далее:
«– А не тяпнуть ли? – предложил святый отец.
«Ах, ты, шельма, – думаю, – среда сегодня, постного не ешь, а выпить только давай».
Выпили по одной – за собранную малину. По второй – за малину, что соберем. А третью и не помню за что – кажется, за солнышко…».
Еще далее:
«В саду под ракитой накрыли столик, поставили самовар, грибков отварили; хлебом нуждаются, хлеба не было, да, ладно, свой у нас остался – выложили.
Сначала «ПЕРЦОВОЧКИ» – это самогон с перцем, потом «малиновой» – это все тот же самогон с малиновым соком, а дальше чистая пошла… Скоро я охмелел. Помню только все Тузик – собачонка у ног моих ластилась… Больше не помню ничего – уснул под ракитой».
