Перегоревшая - страница 25

– До завтра!

Когда я вошла в прихожую, то выглянула в окно. Бокхё улыбался, глядя в окна моего дома, и я почувствовала, как тепло за друга разлилось где-то внутри. Мне было приятно, что он счастлив, пускай я не понимала, почему. Если счастливы мои друзья, счастлива и я – тут нет ничего необычного.

Родителей не было дома, и я прошла в собственную комнату, наслаждаясь тишиной. Несколько часов без осуждений. Несколько часов без криков. Мой рай выглядел именно так: я в одиночестве дома, родители на работе, и мы друг другу не мешаем.

Прекрасно.

Сбросив с себя все вещи, я устало надела тёплую кофту и спортивные штаны. В этом было удобно делать домашние дела, да даже и спать порой, если ленилась переодеваться в широкую мужскую футболку. Она раньше принадлежала Бокхё, да. А теперь стала моей.

Этот извращенец у меня вообще лифчик в своё время украл!

Спустившись на кухню, я вынула из холодильника остатки ужина и принялась сооружать нечто съедобное. Получилось что-то странное, что я отправила в микроволновку разогреваться, а сама пока взяла ложку. Сообщение, пришедшее на телефон, испугало меня. Я схватила трубку, вводя пароль, который я всё же вчера усложнила, и уставилась на строки, что мне прислал Энлэй.

«Надеюсь, ты не забыла, что мы с тобой встречаемся в воскресенье. Скажи только, что предпочитаешь: горячую кукурузу или сырный рамён?»

Я улыбнулась. Забыв на краткое мгновение о том, как боялась его в школе, я отправила сообщение, что больше люблю как раз сырный рамён, и заблокировала экран.

Сообщения этого парня делали меня счастливой. А ещё он сам был неисчерпаемым источником моего личного счастья.

[03 марта 2017]

Я настолько в тебе,

Что едва могу дышать,

И всё, чего я хочу,

Это погружаться в тебя ещё глубже.

Ariana Grande – «Into you»

Чай все пьют по-разному, так ведь? Кто-то без сахара, кто-то с сахаром, а кто-то добавляет сладкий мёд и чувствует к приближению ко дну ту тягучесть, за которую лакомство, собираемое пчёлами, порой не любят.

Мама всегда говорила, что, чтобы добраться до естества человека, до него самого, надо тоже выпить своеобразный чай без размешанного в нём сахара. Раз глоток. Два глоток. Он горячий, обжигает ротовую полость. А потом, со временем, становится легче.

Иногда чай остывает, и тогда сахар на дне становится слаще, будто насыщеннее. Это сравнимо с той сладкой болью, когда находишь вещи, которые тебе дарил человек, которого ты любила, когда видишь фотографии, где вы просто стоите вместе, а ты вспоминаешь, насколько была напряжена в момент съёмки. Сладкая боль. И очень сильно закаляющая.

А ещё у меня была одна неприятная особенность.

Остывший чай я всегда сливала в раковину, даже не обращая внимания на чёртов сладкий сахар. Я совершила ошибку, сделав буквально то же самое с Чжаном Энлэем.

То самое воскресенье, когда я ждала Энлэя, протекало на редкость скучно. Обычно в такое время я ждала Бокхё и уезжала с ним куда-то вдаль, возвращаясь только ночью. Но так как предложение Кима я отринула, у меня был только один вариант.

Ничего не делать.

Сначала, правда, я пыталась смотреть сериал, но страдания главных героев настолько меня утомили, что я захлопнула крышку ноутбука и уставилась на плакат Ли Чон Сока на противоположной стене. Мысленно пожелав этому оппе удачи и здоровья, слегка поклонившись, я повалилась на подушку.

Прикрыв глаза, я вдохнула аромат лавандовых благовоний, которые купила совсем недавно. Мама была резко против, но я помахала палочками перед её лицом, говоря, что эта штука здорово успокаивает нервы. В конечном итоге лицо мамы расслабилось, она вела себя со мной, как подружка, и даже купила благовония с ароматом ванили. Меня всегда раздражал этот запах, хотелось одёрнуть мать от покупки и сказать, что ваниль отвратительна, но я ничего не могла поделать.