Мобильник зло взвизгнул.
«Надо сменить звонок на что-нибудь бодрое, – подумал С. А., – марш армейский, например».
Он любил мажорную музыку, она его успокаивала.
– Слушаю.
Звонили из столицы.
– Ты что творишь? – раздраженно спросили его. – Мы как договаривались? Хочешь подставить?
– Я задание выполнил? Претензии есть?
На другом конце замолчали. С. А. слышал, как там, едва сдерживая гнев, тяжело дышали в трубку.
– Сработал чисто, – сказали наконец. – К этому никаких претензий. Записку и гильзы нашли. Все по плану. Только винтовку почему не бросил? Тебя же инструктировали!
– Еще пригодится, – ответил С. А., – сам знаешь.
– Тебе другую бы дали! – голос в трубке начинал закипать.
– Слушай, – оборвал С. А., – я вашу часть дела выполнил, не мешай закончить мою.
– Ладно, действуй по списку. После каждого дела, как и условились, оставляешь записки. До связи и…
– Что?
– Будь осторожней.
Марина смотрела на слегка надломленный нос, на упругие кудряшки волос, в которых только-только появилась седина, на красиво очерченный подбородок с ямочкой посередине, на истончившиеся бескровные губы, на длинные пальцы с коротко подстриженными ногтями и думала: «Неужели я любила этого человека? Неужели хотела доверить ему жизнь? Неужели надеялась быть счастливой с ним?»
– Будешь переводить, – перебил ее мысли Гера и поправил на безымянном пальце перстень с двумя крупными бриллиантами.
– Что? – насторожилась Марина.
– Разговор со старым знакомым.
– Каким?
– Рэнди.
– Нет. Меня это не касается, – Марина поднялась со стула. – Хватит, – она взяла сумочку и собралась уходить.
Гера скривился в усмешке, и от глаз, нервно вздрогнувших крыльев носа и заострившихся уголков губ разлетелись стрелами морщинки.
– Ошибаешься, – сказал он и кивнул стоявшему у дверей Боксеру. – Когда хватит, я тебе сам скажу.
Cкользящим шагом, никак не соответствовавшем мощной комплекции, Боксер подошел к Марине и, крепко схватив за плечи, усадил обратно. Она испуганно сжалась, ожидая удара, однако Боксер бить не стал, а неслышно отошел обратно к двери.
«Трудно даже сказать, – подумала Марина, – ненавижу ли я его теперь. После Боснии хотела, чтобы сдох. А теперь, когда расплата близка, даже и не знаю. Сволочь, конечно, гадина, мерзавец, жизнь растоптал, через ад провел, но грех на душу брать страшно».
– Что ты от меня хочешь? – спросила она.
– Ничего особенного, – ответил Гера. – Хочу, чтобы переводила.
– Полно девчонок, у которых английский не хуже, чем мой, – сказала она. – Секретарша твоя, например. Много слышала о ней.
Гера ухмыльнулся.
– Правильно, – сказал он. – Но сегодня нужна ты.
Он сделал паузу:
– Ленка тоже потребуется.
– Ты обещал ее не втягивать, – рассердилась Марина.
– Мало ли, что мы обещали друг другу, – опять усмехнулся Гера.
– Ты обещал оставить нас в покое, – не слушала его Марина.
– Было такое, – согласился он.
– Тогда зачем хочешь, чтобы я переводила?
– Расскажи про дочь, – велел он вместо ответа.
Марина замерла, тело напряглось, бунтующий взгляд потух.
– Не стесняйся, – подбодрил Гера. – Все свои.
– Ломка, – сказала Марина. – Уже вторая.
– Ломка, – не отрывал взгляд Гера, – кумар, харево, долбежка.
Марина сжала пальцы в кулаки, потом разжала и сцепила в замок так сильно, что они побелели.
