– И где только они таких красоток берут? Ваши мужики слепые, да?
– Не знаю, – сказал Джек и отхлебнул «френч ваниллы». – Я там уже пятнадцать лет не был.
Он посмотрел на часы и цокнул языком:
– Кажется, на игру опаздываем. Ты где запарковался?
– Ерунда, успеем. У меня еще две. Не хуже.
– Некогда, – Джек поднялся из кресла. – В другой раз.
– Да ты только одним глазком, – взмолился Рэнди. – Может, они тебе больше первой понравятся.
– Да почему они должны мне нравиться? – возмутился Джек. – Они, между прочим, мне даром не нужны.
– А вот и зря, – рассердился Рэнди. – В тридцать пять – самый раз о семье подумать, а не…
– Что «не»? – перебил его Джек.
Однажды, вызвав Бо-Ми, он попросил ее одеться построже и не класть слишком много макияжа. Он знал, что в тот день у нее был день рождения, и хотел сделать ей подарок. Сначала они пошли на концерт в театр «Орфеум». Мужчины в смокингах, женщины – в платьях до пола. Чайковский в первом отделении, Брамс во втором, мерло33 в перерыве. После концерта заехали поужинать в «Подвальчик» на Бродвее. Там им встретился поддатый программер, недавно перешедший в их компанию из большой корпорации. Он узнал Бо-Ми. Иногда вместе с другими девочками она обслуживала закрытые вечеринки. Увидев ее вместе с Джеком, программер закатил глаза, а потом похлопал Джека по спине и прошептал на ухо:
– Good choice.34
На следующий день весь отдел был в курсе, что Джек пользуется дорогими девочками по вызову. Молодые сотрудницы отводили глаза. Мужики лукаво улыбались: мы все, мол, одного поля ягоды.
– Ну, по-быстрому, – молитвенно сложил руки Рэнди. – Я еще кофе принесу.
– Три секунды, – сдался Джек. – Тащи кофе.
Вторая претендентка оказалась рыжей, остроносой, с веселой ухмылочкой на тонких губах. Как и первая, она считала себя стопроцентной оптимисткой.
«Конечно, – злорадно подумал Джек, – чтобы выходить замуж за тридевять земель, надо быть оптимисткой».
– Последняя, – щелкнул мышкой Рэнди.
Джек знал, что в человеческой памяти, в отличие от компьютерной, ничего и никогда не стирается насовсем. События, обстоятельства, люди, их внешность могут со временем выцвести, размыться, потерять контрастность, но не исчезнуть вовсе. Более того, достаточно небольшого толчка, совсем крошечной детали или намека, и все снова заиграет цветами, чувствами, болью.
– Ты окей? – спросил Рэнди, глядя на Джека, застывшего с кружкой кофе на полпути ко рту.
– Да, – не отрываясь от экрана, сказал тот. – Вернее, нет.
– Ты что, ее знаешь? – не унимался Рэнди.
– Знал раньше, – ответил Джек. – Давно. В другой жизни.
– Кто она?
– Будь другом, заткнись.
Джек открыл входную дверь и поднял оставленную под порогом газету. «Выходит, ничего нельзя забыть, – думал он, садясь за стол на кухне. – Выходит, познание этой простой истины и есть мудрость. Выходит, мудрость – всего лишь память прошлого. Память причин и следствий».
Он сделал горький глоток, откинулся на спинку стула, вслушался в шорохи просыпающегося дня.
Вдалеке свистнул грузовой поезд. Тяжело покряхтывая, проехал под окнами мусоровоз, свернул в задний двор и через минуту застонал подъемником, вываливая мусорные контейнеры в свою утробу.
Вчера даже Бо-Ми заметила, что Джек был не в себе. Обычно она ничего, кроме себя самой, не замечала. А тут заметила.
– Что случилось? – спросила, откладывая в сторону зеркальце. – Неприятности?
