–Драгомир>62? – спросила она, дотронувшись до его лица.
–Да, – ответил он, протягивая ей угощение. Она заплакала.
–Можно я тебя поцелую? – спросил он.
Она кивнула, успев заметить, как тени улыбок мелькнули на лицах, окружающих их ромал. На следующий день старый цыган не проснулся и по бараку прошёл её мучительный сдавленный стон невыплаканных слёз, а съеденный хлеб ещё долго жил в ней тёплой свечой воспоминаний. Чтобы как-то спасти желание жить у Тшилабы, Адриан стал тщательнее заботится о её сне, делая его каждый раз более ярким и бодрящим, воспевающим жизнь, надежду на лучшее. Когда ему удалось узнать, что их родной табор добрался до Сардинии и теперь цыгане живут там, он, обрадовавшись, послал Тшилабе этот сон, самый лучший, яркий, счастливый солнечный сон, который она видела за последние месяцы. Сон, где было много радости, еды и моря, и где у цыган появились дома и даже собственные лодки, правда пока только две, но это были их лодки, на которых они выходили в море за свежей рыбой и крабами. Проснувшись цыганка впервые улыбнулась, рядом не проснулись несколько человек, но она улыбалась, стоя на селекции, которую дважды в месяц устраивали нацисты, с голой обвисшей грудью и худыми выпирающими рёбрами она улыбалась, когда осматривающие их нацисты остановились возле неё и сочли её выжившей из ума, она улыбнувшись спросила, когда можно пойти на работу. Ей ответили, что скоро и это спасло ей жизнь, рты, не несущие никакой пользы по разумению немцев, отправлялись в газовые камеры и крематорий. Адриан неустанно заботящийся о шувани, проникал в её мир и душу, и то, что ему там открылось, лишило его присутствия надежды. Тшилаба знала обо всём ещё задолго до их встречи, она знала о своей судьбе, знал о ней и Миро. Адриан вспомнил его взгляд, когда Тшилаба передала силу шувани Лейле, этот лишённый удивления взгляд, на который он тогда не обратил внимания, объяснялось теперь и предложение Миро пойти с ними. – «Ведь он знал», – понял наконец Адриан. «Он знал всё с самого начала, и видя меня сидевшего день за днём у могилы матери, сделал вполне правильные выводы. Он хотел защитить свою хозяйку, к которой привязался».
–«Говорю, что было, что будет, что происходит сейчас, – улыбнулся старик. Служу, своей хозяйке, она хорошая, понимает нас духов», – Адриан отчётливо вспомнил эти слова. «Как дух не способный на защиту, может защитить? Никак. Только найти духа, который также как он будет любить его хозяйку и когда придёт время позаботиться о ней. О как же я был слеп!» – закричал Адриан коря себя, за свою глупость и не внимательность. «Этот урок я усвою!» – подумал он, и посмотрев на спящую Тшилабу окружённую трагической магией очарования, улыбнулся грустной вымученной улыбкой. «Как защитить того, кто не желает жить и всё для себя уже решил? Сдаться? Нет, я буду с ней до последнего, это мой долг. Ни смотря на то, что она там решила».
Сон Тшилабы. Жирная, чёрная итальянская земля, вобравшая в себя ароматы оливок и винограда, податливо обнимала её босые ноги, сверху сквозь зелень сада шло, одаривая её теплом и заботой родной земли солнце. Я уже умерла и пришла с ними проститься? Или это всё был сон? Долгий кошмарный сон. Ну пусть будет так, – разговаривая сама с собой, она не заметила, как к ней подошёл Баро, с ведром винограда.
–Сладкий, – сказал он и поставив ведро протянул ей не большую веточку. Тэхас
