Шефство над выздоравливающими офицерами, по согласию полковника, взяла Наташина мама – Ольга. Она их разместила по казачьим дворам и только два офицера – капитан Юсупов и молоденький лейтенант остались в поместье полковника. Ольга с ними часто встречалась, вела беседы на разные темы и как то с сожалением проронила. —
– Мой пропавший жених и отец моей дочери, тоже был казак и наверно где то гниют его косточки.
– Зачем так мрачно?
– Прошло уже двадцать лет… как мы расстались по вине наших родителей. Его родитель кабардинец и слишком горд. Да и мой тоже…
– А как звали вашего жениха?
– Букрат… Букрат Абдулкеримов. Он звал себя Абдулкерим…
– В каком он звании?
– Тогда был хорунжий…
– Постойте, постойте… я знал кабардинца Букрата, но в звании Есаула. – Может это ваш Букрат. —
И капитан описал всё что знал о предполагаемом Букрате и о том, что последний раз, как рассказывал Букрат, перед поездкой на передовую он гостил у деда Грыцька в прифронтовом селении. Всё, как бы сходилось. У Ольги задрожали руки. На следующий день она всё рассказала полковнику.
Владимир Иванович, не теряя времени, ещё сам поговорил с капитаном, уточнил детали и отправил толкового есаула в прифронтовую полосу западного фронта, разведать по возможности всё и посетить прифронтовые госпитали. Одновременно он усилил поиск родных Букрата в самой Кабарде, будучи сейчас очень заинтересованным в положительном исходе. Почему он не разыскивал раньше? – Сложный вопрос.
Если не спрашивать самого Владимира Ивановича, а, положа руку на сердце, внимательно посмотреть со стороны, то женился он на Наташе, не потому, что пылал к ней страстью, а отрабатывая какую-то семейную карму. Что то его принуждало пойти на поступок, хотя сам он себе в таком поступке не признавался. Он любил Наташу, ежедневно убеждая себя
в такой любви, но… он любил её рассудком. И ещё потому, что Наташа была дочерью Ольги. И наверно последнее являлось самым главным – чтоб не спешить с поиском жениха Ольги.
Мы помним – с того момента когда он увидел Ольгу в бессознательном состоянии у истукана Перуну, жизнь его наполнилась сугубо личным смыслом. Здесь он тоже не признавался себе… и гнал такую мысль от себя, но… мужской душой и мужским сердцем он любил Ольгу. Не позволяя себе думать о других греховных посягательствах, он удовлетворялся тем, что создал условия позволяющие просто видеться с Ольгой ежедневно. Была ли преступной такая любовь к Наташе и её маме? Тоже сложный вопрос… но наверно – да! Преступная с точки зрения морали, да и со всех точек зрения, – к себе, к Наташе и Ольге. Преступная тем, что он не додавал Божьей искры, скрывая её во лжи, ни себе, ни Наташе, ни Ольге! Преступная ещё тем, что он не хотел видеть рядом с Ольгой её возлюбленного Букрата и, как бы, препятствовал такой встрече. Отдалял её. Но!..
Последние события и события, особенно 1916 года, когда российская армия проигрывала на поле сражения, и, любимое им российское государство, явно сдавало во внутренних политических играх, заставило полковника немного отодвинуть на второй план личные душевные переживания – и поставить на первый план разумную личную необходимость.
Здесь явно бы помог Наташин отец охранять семью в дальней дороге, будь он ещё живой. Поэтому он и усилил поиски.
Есаул Евгений Батуринцев, имеющий хороший природный нюх, побродивший по уцелевшим казачьим войскам западного фронта, и по прифронтовым селениям, не далеко от главной фронтовой дороги, забрёл таки в селение деда Грыцька. Не даром говорят, что если настроиться на волну искомого человека, и, если ты имеешь природный дар, то будешь видеть такую волну, как нарисованную на бумаге траекторию. И эта волна, эта траектория приведёт тебя к цели. Нужно лишь очень хотеть!
