Интересно, что довольно часто в Центральной Азии наблюдается сочетание обоих типов трансформации. Так, политоним «монгол», введенный Чингисханом, первоначально был этнонимом какого-то сравнительно небольшого родового объединения (кит. мэн-ва, мэн-у), причем общий корень прослеживается в имени одного из его прародителей Моголюй, который, кстати, был тюрком по этническому происхождению. Ввиду этого вполне закономерной является эволюции имени мифического прародителя всех тюркских народов Тура в названии суперэтноса «тюрки» (кит. ту-цюэ, бур. Туураг), а также в геополитическое понятие «Туран», в этноним «турки» и т. д.
Иногда подобные трансформации объясняются тем фактом, что этноним был навязан силой (например, болгарами, покорившими славян). При этом происходил перенос этнического наименования на совершенно новый этно-культурный, и даже антропологический («расовый») субстрат. Иногда, первоначальный носитель этнонима был уничтожен его врагами, как аварами, но передал свое имя другому народу. Обычно в качестве такого примера приводят «канувших в лету», «исчезнувших столь же внезапно, как и появившихся» гуннов в Европе или тех же «монголоязычных» татар, якобы полностью уничтоженных Чингисханом. При этом исчезновение в исторических анналах какого-то этнонима (или политонима) зачастую связывают с физическим истреблением или полной
ассимиляцией определенного этноса, либо большей или меньшей утратой им своей этнокультурной идентичности.
Логика рассуждений здесь такова: жужаньский каганат, например, был уничтожен, политонимы и этнонимы исчезли, стало быть уничтожен и этнос. Такого рода построения как бы подтверждают теорию Льва Николаевича Гумилева о том, что «этносы могут возникать и исчезать». Не подвергая сомнению основную концепцию выдающегося ученого, хотелось бы, во-первых, заметить, что этническая консолидация не может быть результатом случайного стечения обстоятельств, обусловленная прежде всего комплиментарностью каких-то этносоциальных групп (собралась, де, шайка разбойников и создала каганат, или царство, или империю). Самое же главное – этносы, по нашему глубокому убеждению, не исчезают совсем, не «умирают», а только меняют внешнюю форму своего существования и в том или ином виде упорно сохраняют свой первоначальный этноним, причем передача этнонима другому народу не случайна, связана с тем, что его прежний носитель сыграл важную роль в этногенезе «нового» народа, став государствообразующим элементом и в созданном им этнополитическом объединении. При разрушении же этого объединения лидерство, естественно, переходит к другому этническому элементу, который превращает свой этноним в общий для всего объединения политоним. Вместе с тем, старые этнонимы-политонимы, несколько видоизменившись или полностью сохранив свою прежнюю форму, как бы отходят на задний план, но в благоприятных условиях снова «всплывают на поверхность», актуализируясь вновь.
1.3. Этногенетические и культурно-исторические связи искусства горлового пения
Особый интерес вызывают архаические истоки этнонима «татар», связанный, прежде всего, с этнонимом – политонимом «тюрк» через корневую основу «тур» («тор», «тар»), от которой произошло множество терминов культуры Евразии: имена божеств – Тор (сканд), Торум (манси), Тоора, Туран и т.д; военные титулы – тархан. Все эти этнонимы, безусловно, связаны с древними египтянами (ранние царства, три тыс. лет до н.э.); Хор – скорпион, Хор – змей, Хор – сом. Интересно, что рыба сом (это то же самое что и налим) является тотемным предком бурятского племени эрихитов, издревле проживающего вокруг озера Байкал. В этнониме
