Key words: old believers, Russian Orthodox Church, religion and state.
На сегодняшний день основной задачей исторической науки является воссоздание объективной реальности в связи с социокультурными трансформациями последних десятилетий, изменивших вектор гуманитарных исследований. Развал традиционных и советских модернистских идеологических концепций с переходом к новому деперсонифицированному демократическому обществу ставит ряд проблем нашему обществу. Среди этих проблем мы выделяем вопросы достижения социальной гармонии путем правового регулирования в поликонфессиональном обществе взаимоотношений между религиозными институтами и наличием адекватной государственно-правовой вероисповедальной политики.
Эти факторы не могут не отразиться на изучении старообрядчества как одного из самых сложных феноменов в русской религиозной культуре.
В настоящее время в России государственная политика, как никогда раньше, обеспокоена понятием «духовная безопасность», т.е. надежная защита духовных ценностей и правовых норм граждан Российской Федерации. В значительной степени это понятие порождает обеспокоенность из-за деятельности нетрадиционных для России конфессиональных образований. На сегодняшний день эти новообразования начинают претендовать на доминирующее положение в трансграничном Байкальском регионе. Актуальность этой проблемы в том, что трансграничные регионы оторваны от традиционных религиозных центров и им присуща гетероконфессиональность. На сегодняшний день идет увеличение роли религиозного фактора в политической и повседневной жизни.
Дореволюционная официальная историческая наука крайне негативно оценивала раскольнические движения, называя их «ересью», так как видела в них опасность государственному строю. В дореволюционной историографии можно выделить три направления: церковная историография, старообрядческая, светская. Светская историография, в свою очередь, делится на официальную и неофициальную историографию.
По религиозной историографии с XVII—XX вв. написана книга К. А. Кузоро «Церковная историография старообрядчества: возникновение и эволюция (вторая половина XVII – начало XX вв.)» [1], из которой следует, что до исследователя, в основном, дошли произведения старообрядцев и светских историков, а церковная история осталась менее изученной темой для исследования. Автор строит свое исследование на противоборстве и полемике старообрядческой историографии и религиозной историографии, которую представляет русская православная церковь.
Из наиболее ярких изданий религиозной дореволюционной историографии можно выделить «Розыск о раскольнической Брынскойвере» [2]. Автор данного труда определил свое отношение к расколу таким образом: «Птицы бесовские – раскольники, излетевшие от гнезда своего Брынскаго, научили многих бегати Святой Церкви… лжуще и прельщающе простых мужиков и баб и глаголюще: уже ныне церковь не церковь, попы не попы» [3].
Официальная позиция через призму столетий ничуть не изменилась. Но все же старообрядцы для русской православной церкви роднее, чем иные религиозные конфессии, на сегодняшний день они считают, что это ветвь без корня: «Живое дерево должно приносить плоды, поскольку назначение Церкви вести своих чад к спасению, то и оценивать нужно по тем духовным дарованиям, которые стяжали члены церковного сообщества. Сонм святых – плод Церкви [4]». В свою очередь «старообрядцы видели себя как продолжатели древнего христианства в отличие от русской православной церкви, которая была сосредоточена только на сохранении преемственности, передаче институциональной власти [5]».
