– Маргарита Кински?
– Да, ваша милость, – Сташек кивнул, полез на козлы.
– Только её тут и не хватало, – пробурчал дядька, сказал «скрипучему»: – Отведи в гостиницу для приезжих.
«Скрипучий» поклонился, сказал мне:
– Идите за мной, сударыня.
Мы долго шли запутанными переходами, напоминавшими лабиринт, пока не добрались до какой-то комнаты, больше похожей на монастырскую келью, чем на гостиничный номер. Мебели в номере было кот наплакал: кровать, стол и стул, в углу, за ширмой прятались нужник и умывальник. Мой провожатый сказал, что завтра днём меня представят её величеству, и вышел, оставив в одиночестве. Заскрежетал, закрываясь, замок. Какая прелесть! Это не гостиница, и не монастырь, а тюрьма. Интересно, тут кормят или я на ужин опоздала?
Ужин минут через десять принесла горничная, этакая весёлая разбитная девица с круглыми кошачьими глазами цвета меди. Оглядев меня с ног до головы, девица сообщила, что её величество примет меня завтра после обеда. Я напомнила, что я – племянница Ядвиги. Девица неожиданно развязно ответила:
– О, давай, скажи ей об этом!
Что именно? Что я – племянница?
– Что её величество – тётка, – фыркнула девица, поставила поднос с едой на стол, вышла. Дверь снова закрыли на ключ.
М-да, перспективненько. Меня даже местная горничная за человека не держит, что же дальше-то будет? Я перевела взгляд на поднос, сняла салфетку и испытала новое разочарование: на ужин мне принесли стакан молока и овсяную кашу с большим куском хлеба. Не разгуляешься. Кашу я есть не стала; никогда не любила эту размазню. Поужинав хлебом с молоком, легла на кровать.
Спать не хотелось, всё-таки я основательно выспалась. Потому просто лежала, заложив руки за голову, изучала трещины на потолке и думала о завтрашнем приёме у родственницы. Додумавшись до того, что Ядвига Кински – моя тётка, я притормозила. Спокойствие как рукой сняло, я поняла: что-то не сходится. Мою тётку зовут Надежда, а не Ядвига, и я – не Маргарита, я – Изабелла Степановна Коробкина. И раньше я жила совсем в другом месте, в совсем другом мире. А так бывает?
Через полчаса я уже точно знала, что пришла из другого мира, и это мне не приснилось, и не почудилось. Неопровержимым доказательством служили мокасины фирмы «Пазолини», купленные на распродаже всего за 999 рублей. А ещё я прекрасно помнила, где родилась, где жила, как попала в этот мир первый раз, и получила чужое лицо. Тут я вскочила, посмотрела на себя в зеркало. Да, это не я. А кто? А! Маргарита Кински. Холера! Фея, чтоб ей провалиться. Зачем она наградила меня чужим лицом и именем? Решила выставить напоказ, чтобы отвести угрозу от настоящей Маргариты?.. Но что может грозить шестнадцатилетней девице? Ой, стоп! Шестнадцатилетней? А мне сколько лет? Мне девятнадцать?..
Определиться с собственным возрастом оказалось значительно труднее, чем с именем и фамилией. Я была точно уверена, что мне шестнадцать, но, сложив время, потраченное на обучение в школе и институте, получила совсем другую цифру – девятнадцать. И как это так получается, я так и не смогла выяснить и махнула рукой – не критично, к тому же меня отвлекли голоса, доносившиеся, как мне сначала показалось, из толщи метровой стены.
Встав, я начала обследовать комнату, и тут меня ждал сюрприз: глухая узкая ниша оказалась небольшим коридорчиком, ведущим к огромному окну, занавешенному шторами из тюля. М-да! Это кто так планировал? Подойдя к окну, я открыла створки, выглянула на улицу и вдохнула полной грудью свежий ночной воздух. Ну, и кто тут скандалит?
