– Я рядом. Ты так мне нужна. Возьми меня с собой.
Но чтобы услышать зов любви, надо полюбить самой. А настоящая любовь, это все-таки взрослое чувство, и чтобы оно пришло, надо переболеть любовью легкомысленной, которая называется просто влюбленностью. Но Женя до сих пор даже не влюблялась. Вот и сейчас она только удивилась смятению, в которое привел ее неожиданный жест Петра, и окончательно решила, что пора расставаться.
– До свидания, мне пора, – сказала она, поспешно отдергивая руку.
– А когда оно будет наше новое свидание? – очень серьезно спросил Петр.
Женя посмотрела на него с удивлением. Стандартная фраза прощания, она и не думала о новом свидании с ним. Девушка продолжала молчать.
– Завтра в парке в семь часов вы сможете прийти к той же лавочке?
Девушка пожала плечами.
– Пожалуйста, я буду ждать вас, – продолжил парень, – Я обязательно буду вас ждать, – добавил он, пытаясь вложить в интонацию голоса всю силу своего желания увидеться с ней еще раз.
– До свидания, – тихо и как-то неуверенно повторила Женя.
Она пошла очень быстро, не сомневаясь, что парень за ней не последует, но все равно сделала ложный зигзаг через соседний двор, чтобы тот не заметил, куда на самом деле лежал ее путь. Через час, после ужина девушка уже забыла о своем новом знакомом. Пришла подружка, и они договорились на следующий вечер пойти в кино.
Петр сидел в своей комнате в глубокой задумчивости. На столе красовалось блюдо с черешней и лежало распечатанное письмо из родительского дома. Отец сообщал, что получил новое назначение с большим повышением. Мать была очень этим довольна, каялась, что никогда больше не будет вмешиваться в личную жизнь сына, только умоляла его быстрее вернуться домой. Она писала, что узнала о возможном окончании командировки сына осенью, если он сам этого захочет. Отцу светила длительная работа за границей, и она очень хотела, чтобы сын поехал вместе с ним, поскольку ему требовался технический консультант как раз по той тематике, которой занимался Петр. Но все это обязательно нужно было обговорить и утрясти еще до Нового года. А если он протянет время, то мать грозилась сама приехать и силой утащить его с Урала. Шутила, конечно, но по всему чувствовалось, как родители соскучились по сыну.
Петр закончил читать письмо. Ему внезапно захотелось бросить все и уехать из опостылевшего чужого серого края, чтобы никогда больше не видеть вечно дымящие трубы и пьяных мужиков на пыльной траве газонов после очередной получки. Но перед глазами снова встала залитая вечерним солнцем улица и удаляющаяся девичья фигурка с гордо поднятой головой, короткие русые волосы и старинный браслет на тонком запястье. Завтра он увидит Евгению. Петр улыбнулся, вспомнив, как представилась ему девочка, гордо назвав свое полное имя. Завтра он расскажет ей о своем желании увести ее осенью из этого холодного края к себе домой – туда, где почти всегда тепло.
А назавтра она не пришла. Она не придет. Он понял это сразу, но все равно весь вечер просидел на заветной лавочке. Сидел и даже думать ни о чем не мог. В душе звенела тоскливая пустота одиночества, отдаваясь в голове тупой болью – болью потери, будто существовало в его жизни что-то заветное, светлое, чем он очень дорожил, и внезапно лишился этого навсегда. Потому так больно. Но он же пока не уехал. Он все еще здесь. А она здесь тем более. Ему просто надо найти ее, встретить еще раз. Она ходит где-то здесь, дышит где-то рядом. Не может быть, чтобы все так безнадежно, безвозвратно закончилось.
