Переменчивый месяц октябрь. Бешеные деньги - страница 2

Он начинал этот день в хорошем настроении – сессия заканчивалась, хвостов нет; чего же еще? Правда, несколько омрачало настроение воспоминание о вчерашнем происшествии с тумбочкой, но Вася настойчиво отгонял мысли о нем. После консультации по второстепенному предмету он поспешил в буфет, чтобы слегка подкрепиться беляшом и стаканом кефира. Однако, когда подошла его очередь, эти планы самопроизвольно изменились: заметив на дальней полке слоеные булочки, Пегов попросил у буфетчицы именно такое изделие. Пока труженица общепита, отвернувшись, тянулась за булочкой, он скорыми движениями выхватил из бака у прилавка две парящие жаром сосиски и потянулся ими к карману. Одновременно с этим Вася заметил округлившиеся глаза младшекурсницы, стоявшей за ним, и на мгновение замер. Но буфетчица уже достала булочку, разворачивалась, и он быстро сунул добытое в карман. Обратно его рука показалась уже с денежной купюрой, которую он и вручил женщине в белом колпаке. Пока молодая студентка лихорадочно соображала, что же следует предпринимать в таких случаях, Вася, полный достоинства и, имея булочку в руке, проследовал мимо и исчез из пределов видимости. Очередь ничего не заметила, как и буфетчица, продолжающая снаряжать тарелки неисчислимыми сосисками и котлетами с гарниром. И наливать чай.

«Что буфету две сосиски, – размышлял довольный Вася, – тьфу!». Так думая, он уже повернул за угол столовой, в которой помещался буфет, как вдруг крепкая рука схватила его за ворот.

– Иди-ка сюда, ворюга! – раздался сверху голос земляка Петренко, и Васю повлекли за следующий по ходу угол, за которым складировались пустые ящики. – Это ты упер у Леньки деньги? – грозно вопросил Петренко и поднял один из них над головой Василия.

– Да ты что, Коля? – изумился тот. – Какие деньги? Да ни в жисть! Да там и было-то!..

– Ты это брось! Там на смартфон скопилось! Понимаешь ты или нет? Родители ему прислали, не коммерсанты, не кандидаты! В депутаты. У них пенсия, понимаешь ты, не почетная, а трудовая! 12 рублей, тысяч то есть. А ты, коз…

Тут слабо прибитая доска ящика оборвалась и осталась у Николая в руках, а остальной ящик упал на Пегова. Но, впрочем, не причинил последнему большого вреда. Лишь поцарапал нос. Однако вид у него стал, как у тяжелораненого.

Только Коля не повелся и продолжал, хотя уже и не так грозно:

– Если ты, козел, говорю, не вернешь копейки, пеняй на себя! Ты меня подставил! У вас что, в Трудовом все такие ворюги?

– А при чем здесь я? – упорствовал Василий. – Да там и было-то…

Петренко взял в руки следующий ящик, покрепче.

– Ладно, – сдался житель Трудового. – Закину я ему деньги обратно, но не сейчас – отдал утром долг, и то не полностью. Сейчас – ни копейки.

– Когда?

– Ну, через неделю. Нет, не успею – через десять дней. Сосиску будешь?

– А, иди ты… Еще говорит – копеек нет! – Петренко сделал паузу: – А-а, понял. Ох, доиграешься!

– Да я что? Я же не нарочно. Вот так получается, хоть ты тресни! Родители уж меня к психопату возили, к психиатру то есть. Клептомания – говорит. Будто без него не знают. А чтобы вылечить – не тут-то… А сосиска хорошая.

– Мордобоем тебя лечить будут, если не перестанешь.

Коля знал, конечно, о странностях земляка, но этот случай не лез уже ни в какие ворота. Одно дело, когда человек, прогуливаясь по базару, тырит нечаянно апельсин, в магазине – плитку шоколада, и совсем другое – когда он лезет в чужую тумбочку, да еще и в чужой комнате. Болезнь Пегова, по всему выходило, прогрессировала. Особенно донимало осеннее обострение. Скрывать ее, чувствовал Петренко, в таком случае, будет все трудней. И без того казалось чудом, что Василий не засветился с этой напастью перед однокурсниками, хотя не однажды стоял на краю. Например, когда сдавал зачет Павлу Ивановичу. Он сидел напротив преподавателя и бубнил ответ по вопросу, а тот что-то записывал у себя в тетради. Потом кто-то заглянул в аудиторию, скрипнув дверью, Павел Иванович отвлекся и Вася тут же стащил ручку, ни на мгновенье не переставая монотонно бубнить ответ. Любопытный Павел Иванович вернулся было к прерванному занятию, но не оказалось ручки.