Я вижу открытую дверь и широкое окно с сорванной москитной сеткой. В комнате горит тусклый желтый свет. Остроты моего зрения хватает на то, чтобы увидеть стол, на котором лежит что-то очень знакомое.
Да это ведь тот самый кейс со спутниковым телефоном! Я едва не вскрикиваю, хватаю трофейный автомат, оставляю в машине обескураженного коллегу и бегу к зданию. При этом прекрасно слышу, что вертолеты возвращаются, а боевики встречают их автоматным огнем. Я ускоряюсь, выпускаю несколько очередей в дверной проем – все равно в общем шуме на это никто не обратит внимания – и лишь после этого влетаю в помещение и быстро осматриваюсь.
Лаида в комнате нет. На полу и на столе пятна крови. Кто-то был ранен. Может, сам Лаид или его помощник. Впрочем, мне сейчас до этого нет никакого дела.
Я хватаю кейс, выбегаю из здания и изо всех сил мчусь к микроавтобусу. Мое движение засекает кто-то из боевиков. Я слышу ругательства, явно адресованные мне, отвечаю на них вскидыванием автомата и нажатием на курок.
Слава богу, Йордан все это время не зевал, успел завести машину. Мне остается только вскочить в приоткрытую дверь, и микроавтобус тут же резко трогается с места.
Позади нас слышатся крики. По нам стреляют. Мы невольно втягиваем головы в плечи и нагибаемся, будто это действительно может спасти нас от пули.
Шум позади усиливается. С вернувшихся вертолетов открыт плотный пулеметный огонь. Это лишний раз подтверждает, что военные решили провести здесь не акцию устрашения, а уничтожить гнездо боевиков подчистую.
Христов гонит машину в направлении Сахары. Я смотрю в зеркало заднего вида. В нем отражается пламя большого пожара, полностью охватившего базу боевиков. Мне хочется думать, что никому из них не удалось покинуть ее пределы. Но я понимаю, что чудес на свете не бывает.
Фундаменталистов в городке много. Не все во время налета находились на базе, например, патрули пребывали на блокпостах. Мы не можем знать, что стало с этими людьми, были ли нанесены удары и по ним. В общем, вероятность того, что многие из фундаменталистов уцелели, весьма велика. И пусть это всего лишь наши предположения, но забывать о вполне реальной опасности все-таки не стоит.
Шесть часов в пути. Практически без остановок. Начинает светать. Медленно поднимается солнце.
Это днем здесь будет невыносимо горячо. Ночью же и ранним утром в Сахаре довольно холодно. За время нашей поездки мы успеваем изрядно продрогнуть. Зуб на зуб не попадает. А обогреватель в микроавтобусе, как назло, не работает. Мы согреваем себя только мыслями о том, что сумеем выполнить свою задачу до конца.
Пейзажи снаружи совершенно однотипные – равнины, пригорки, камни. Ожидать чего-то сверх того почти не приходится.
Мы уже знаем, что ничего особенного, за исключением пещерного города, нас по дороге не ждет. Впрочем, для Каменистой Сахары это не в диковинку. Многие такие города возникли здесь еще во времена берберского царя Югурты, воевавшего с Римом.
Ночью, когда стало ясно, что погони за нами нет, мы решили осмотреть микроавтобус. Эта идея оказалась очень удачной. Нам удалось обнаружить в нем несколько канистр с топливом и, что немаловажно, исправный навигатор. Так одним разом отпали сразу две важные проблемы. Теперь нам не нужно было искать, где бы заправиться. Дорога переставала быть сплошным темным пятном.
Около часа ночи мы, ориентируясь по навигатору, выскочили на нужное нам шоссе и покатили в направлении Эль-Башара. По всем прикидкам выходило, что оказаться там мы должны были утром. Мы сменяли друг друга за рулем, боясь даже подумать, что по дороге с нами может что-то случиться.
