Насчёт квартиры даже писать грустно – положение самое трагическое. Для того чтобы её снять, эти наши деньги оказались смехотворно недостаточными: за одну только очень среднюю трёхкомнатную квартиру, например, просят восемь тысяч марок отступного, а нам ведь надо две квартиры: ещё однокомнатную для папы. К тому же мы уже немножко потратили из этих денег на путешествие в Кассель. Я занималась квартирой 2 месяца 24 часа в сутки, но никакого, даже отдалённо напоминающего приемлемый, варианта не обнаружилось. Результатом явилось то, что наш милый приятель, огорчённый нашими неудачами, поселил на месяц нас в квартиру своей мамы, уехавшей в отпуск. Это прелестная крошечная однокомнатная квартира на берегу Штарнбергского озера, огромного и весьма живописного. Единственно, что неудобно, – это полтора часа до Гёте-института и дорогая дорога. Но так как я две недели из этого месяца проболела, то в Гёте-институт ходить не нужно было, и я всё время просидела на берегу озера. Теперь даже как-то страшно из этого рая возвращаться в наш невозможно душный, шумный и неудобный пансион. <…>
Наташа
Уважаемый господин Roland Schibli,
большое спасибо за Вашу посылку и за вести от Игоря М. [Макаревича].
Если Вы его увидите ещё, то передайте ему мой привет и благодарность. Совершенно согласен, что журнал не должен публиковать материалы, которые могут оказаться вредными для оставшихся в России. Но дело в том, что само понятие «вредные» может толковаться очень растяжимо. Кое-кто может посчитать любую публикацию в журнале, да и сам факт существования журнала очень «вредными».
Художник должен иметь мужество отвечать за свои произведения. Когда писателей судили за их произведения, то некоторые из них не отказывались от того, что написали и шли за это в лагеря (Синявский, Даниэль), некоторые раскаивались и шли на сделку с властями.
Мой ответ таков: пусть художники не делают таких произведений, за которые они не готовы отвечать. Тогда все стороны будут довольны. Я вообще считаю, что в журнале надо публиковать не тех, кто «ищет известности», а тех, кто занимается искусством.
Боулт – Шелковскому 18.08.82
Дорогой Игорь!
Спасибо за письмо. Рад, что мой текст понравился тебе. Делай, что хочешь с ним.
Что касается возможной публикации в «Р. М.» [ «Русской мысли»], то я думаю всё-таки, что это нереально. Однако я ещё раз напишу А. К. Ларионовой, вдове Ларионова, хотя подозреваю, что её реакция будет негативная.
Игорь! Ты так и не заходил к Михаилу Фёдоровичу Андреенко, слепому старику? Ты помнишь, как мы условились встретиться у него, но его не было? Я думаю, что стоило бы заглянуть к нему с магнитофоном.
Твой John
P. S. Когда выйдет следующий выпуск?
Николетта [Мислер] говорит, что сейчас у неё нет подходящего текста, поэтому она не может проверить все варианты (большая часть находится в ЦГАЛИ [Центральный государственный архив литературы и искусства, с 1992 года – РГАЛИ (Российский государственный архив литературы и искусства)]. Один текст она уже публиковала в апрельском номере журнала Russian Literature21, а сейчас второй готовит. От неё большой привет.
Сидур – Шелковскому 27.08.82
Дорогой Игорь!
Я очень рад, что Вы познакомились с моим другом Карлом Аймермахером, который, как мне кажется, знает обо мне и о моей работе даже больше, чем я сам.
Карл переслал мне первые 3 номера «А – Я». И раньше я слышал о существовании Вашего журнала, но не предполагал, что он так информативен. Полиграфические его качества также вполне удовлетворительны. Очень приятно, что большинство материалов, опубликованных в «А – Я», имеют гораздо большее отношение к искусству, чем к политике.
