За период работы над статьёй дважды его жена была в сумасшедшем доме, да и он бы туда угодил, если бы не трое детей.
Итак, если сможешь, прочти этот труд другими глазами. (Для меня этот «вялый текст» – плохо скрытая трагедия, и уверен, что таким же документом будет для его друзей в Москве и Ленинграде: а также для тех, кто вникнет в то, что говорит этот художник относительно «расслабленности, вялости», а также «еды и крыши».)
Относительно рукописной подачи текста, то машинки у нас нет (ещё не разжились). Но Люда потратила половину своего выходного дня для переписки этого опуса (ты, наверно, заметил, что статья написана не моей рукой).
Для меня этот год был трудным. Во-первых, я не могу не работать как художник. У нас было два перформанса, которые целиком лежали на мне. Пришлось делать фильм, балет. Все мои скудные заработки уходили на покрытие этих работ.
Много сил отдано политико-экономической кампании по поводу строительства наших мастерских. Необходимость заработков и поиск работы.
Ряд проблем встал обнажённо. Можно ли продолжать заниматься искусством? Имею ли я право? (Я имею в виду то, что у меня семья, дочь, которую я обязан поддерживать.)
Будет ли когда-либо возможность иметь мастерскую (не временный подвал или комнату)?
Нужен ли этот крест (искусство) и для чего? Обязаны ли мои близкие разделять эту ношу. Плюс ко всему абсурдность положения русского художника на Западе.
Поэтому твои вопросы показались мне безадресными. Может, это как в физике – «эффект постороннего наблюдателя».
Относительно NY-ского номера «А – Я».
Журнал не может быть мыльным пузырём. Поверь моему восьмилетнему опыту. Русского искусства в N. Y. нет. Как может быть журнал о том, чего нет?
Это будет глезеровщина. Не помогут ни интервью со знаменитостями, ни с левыми, которые, кстати, такие идиоты.
И проблема не в «вялости», а в реальности [неразборчиво] миров. Францию-то Америка плохо знает, только по Камамберу, а Россию и подавно.
Родить культурный интерес (тем более к 100-летию Хлебникова, о котором здесь очень и очень мало знают даже профессора) к России – легче растопить Антарктиду.
Вот беглый ответ на твоё письмо. <…>
Саша и Люда
Виктор Некрасов – Шелковскому 22.01.83
Дорогой Игорь Сергеевич!
Эту штуку я посылал в «Новое русское слово». А Вам для ознакомления, как обещал. Разбор не ахти какой глубины, но для знакомства с широкой публикой, для того, чтоб вызвать интерес, – думаю, сойдет.
За сим жму руку. Не сердитесь. Таки да – ретроград.
В. Некрасов
Никитина – Шелковскому 25.01.83
Дорогой Игорь!
Жизнь у нас совершенно сумасшедшая последнее время, однако, несмотря на её интенсивность и наполненность, мы довольно остро ощущаем отсутствие твоих писем.
<…> Уже не помню, на какой стадии нашей жизни закончилась наша переписка. На всякий случай излагаю основные факты. <…>
Мы сняли роскошную, безумно дорогую квартиру, но другого выхода просто не было. Теперь мы счастливы и, несмотря на отсутствие мебели, кухонной плиты и мойки на кухне, наслаждаемся каждую минуту. Впрочем, со временем всё хуже и хуже обстоят дела. Боря совершено не успевает к срокам писать, да к тому же опять болен. Экзамен по немецкому я сдала на «хорошо». Недавно были на конференции в Билефельде по совет. неофициальному искусству, потом в Кёльне. Боря делал доклад. Некоторые участники обещали подписаться на журнал, но пока молчат. О журнале всё время упоминали, в частности Голомшток и Боря. Всем нравится 4 номер – особенно, Паперный. Кстати, Тупицына, на мой взгляд, очень неплохую статью написала, зато Пацюков – из рук вон плохо <…>
