Молодой человек огляделся – никого рядом не было, вдалеке на скамеечке сидела юная парочка.
– Ты с какого хрена сорвался, дедуля? Топай мимо!
– Я не старый хрен, – возмутился он. – И соблюдай нормы приличия. А ты, ты… – задохнулся он, видя, что она от испуга расширила глаза, боясь услышать от него оскорбление.
– Ты вот что, старый мудак, – схватил парень его за грудки и толкнул задом в клумбу. – Иди, куда шёл!
Илья Васильевич, махая руками, упал на рыхлую землю под цветами и почувствовал, что у него кольнуло что-то внутри и заломило бок. Он застонал. Маша вскрикнула:
– Ты что наделал?! Ты же мог его убить.
Илья Васильевич перевалился в сторону и, опираясь на локоть, чуть приподняв торс, посмотрел на неё. Она со слезами глянула на него.
– А хоть бы и так, не я пристал, а он.
– Ах, какой ты человек злой, нехороший, тебе человека убить не жалко.
– А тебе жалко… так оставайся с ним…
– Ему надо оказать помощь.
– Оказывай, а мне всё равно. Я пошёл, – шагнул он, остановился: – Ты идёшь?
– Убирайся, бессердечный!
– Смотри, я жду тебя вечером, – и зашагал.
– Ты не убился? – кинулась Маша к Илье Васильевичу, схватила его за руку и попыталась поднять.
– Дай я отдышусь.
– Ты не убился? – повторила девушка.
– Нет, вроде, только бок....
В парк зашли двое парней.
– Помогите, – попросила она их.
Они подняли его, он чуть постанывал. Маша стала отряхивать его костюм.
– У меня что-то внутри хрустнуло.
– Папаша, в твоём возрасте надо в тенёчке сидеть, а не бегать по дорожке.
– Я ещё вас в беге в мыло вгоню, – сказал он и, не зная, как с ними поступить, не прогонять же их, которые помогли, стал укорять. – Вы, молодёжь, способны только на «га-га» да «гы-гы».
Они рассмеялись и пошли:
– Забавный ты, дедок.
Илья Васильевич обиделся оттого, что они назвали его так. И, чтобы сгладить перед девушкой впечатление, сказал:
– С богом, господа старики.
Они снова заржали и пошли – весёлые и счастливые. Отряхнув его, Маша спросила:
– Как ты сюда попал?
– Я… Я проходил мимо и наткнулся на вас. Ты ведёшь себя неосмотрительно.
– Оставьте ваши замечания. Сейчас другие времена. Вас отвести домой? – с ним говорила не та восторженная девочка, а женщина.
– Желательно.
– Пойдёмте.
Он охал и стонал, она еле довела его до дома. Уложила на диван, присела на край рядом с ним. А Илья Васильевич смотрел на неё и вдруг почувствовал, как у него закружилась голова от её близости. Он взял её руку. Она чуть дёрнулась, отняла руку.
– Тебе приготовить чай?
– Нет, я лучше посплю, – сказал он, подумав, что ему лучше остаться одному и самому справиться со всеми своими мыслями и желаниями.
Вечером она пришла в блеске того, что он дарил ей. В чёрном платье, декольтированном, блестящем. На ушах его серьги, дорогие, купленные на его деньги, с колечком бриллиантовым. Волосы – чёрные, волнистые, часть которых Маша закинула за плечи, а часть ниспадала на грудь.
Илья Васильевич уже встал до неё, искупался в ванне с горячей водой. Чувствовал себя легко. И когда она ходила по комнате, он не сводил с неё глаз. Она налила чай, поставила на стол. Пили молча, каждый думал о своём. Она о том, что ждёт её молодой красивый сильный парень – её судьба.
А он о том, что она молода и красива и что он ей не нужен. Она с доверчивостью, словно отцу, говорила:
– Не знаю, что после сегодняшней размолвки будет. Но если мы сегодня поссорились навсегда, не знаю, как я буду жить. Я, наверное, втюрилась в него полностью. Думаю и думаю о нём. Кажется, он со мной был целую вечность, а я при нём…
