– Жабры? – удивилась Индира. – Ты серьёзно? И ты мог бы?
– Ну, да. И мне любопытно – вдруг получилось бы? – по-детски рассмеялся Юрий. – Так что извини, Индира, за столь бесцеремонное вторжение в твою жизнь. Но мне пока бежать некуда. Ну, кроме краснодарского вокзала, точки схождения вселенных, с нищими и убогими – возлюбленными бога Рудры-Шивы и моего друга шайвы Гоши. Но это не менее опасно и экстремально, чем жить на дне океана. К тому же там Михалыч лютует.
– Что ты! Я только рада! – возразила Индира. – Сам Шива велел оказывать помощь путникам и нищим. Мама свято чтит это правило гостеприимства.
– Это как раз про меня, – кивнул Юрий. – Но я постараюсь недолго этим пользоваться. Я ведь знаю индийскую щепетильность в вопросах такта и правил приличия, – улыбнулся ей Юрий. – Вы можете бесконечно уговаривать меня остаться. И говорить, что я – это самое ценное, что есть в вашем доме. И без меня он осиротеет.
Юрий шутил, но Индира понимала, что он просто бодрится.
– Я очень не хотел обременять твою семью, но у меня не было иного выхода. Бродил по улицам Дели, пока ты их подготовила, – задумчиво проговорил он. – Интересный у вас город – жизнь в нём так и кипит, народу множество. И из этого кипения рождаются судьбы, характеры, вершится жизненная история – так называемая карма. Никто и не ведает, что кому-то в очередной раз пришла в голову идея вмешаться в ход всеобщей истории, стать Богом и поделить мир на правых и виноватых.
Девушка сказала:
– Я рада, что могу помочь тебе, – сказала она. – Мои родители для меня готовы на многое. Хоть и нескромно так говорить. А мама, по-моему, уже приняла тебя. Правда, есть ещё брат Файяз. Он… немного оболтус. Но не так плох, как хочет казаться. Он слегка учится, слегка кутит, в общем – живёт, ни о чём не задумываясь, – сказала Индира. – Кстати Юрий, ты потом расскажешь мне обо всём, что с тобой ещё случилось? О твоих муршидах-учителях из дацана. Кто такие шайва Гоша и лютый Михалыч. И о корабле с учёными, собирающем чучела. Мне будет очень интересно послушать.
– Да, конечно, – рассмеялся Юрий. – Непременно расскажу.
***
Файяз в этот день вернулся домой рано. Надо было, наконец-то, доделать курсовую, будь она неладна. И завтра сдать её зануде-доценту, иначе его не допустят к сессии.
Файяз зашёл на кухню, в надежде, что там его покормят, не дожидаясь обеда. Повариха Фируза, как всегда, не могла отказать балагуру и всеобщему любимчику. Хотя по индусским традициям категорически запрещено пробовать и есть еду во время приготовления. Считалось, что дэвы расхитят и испортят её вкус, если съесть хоть кусочек до прасада – благословления пищи перед домашним алтарём. Но она была очень решительная и смелая женщина, не верящая во всякие предрассудки, поэтому щедро накидала Файязу на тарелку всего понемножку, кинула сверху лепёшку чапати, предупредив, чтобы не выдавал её. Ананда же любила во всём порядок и считала, что есть надо как цивилизованный человек: за столом, не спеша, используя все необходимые столовые приборы и приправы.
– О, как вкусно! Ты сегодня в ударе, Фируза-джи! – похвалил Файяз с набитым ртом. – Или у нас какое-то торжество, а я не в курсе?
– Какая я тебе ещё джи! – отмахнулась та. – Диди и только диди! А ты ещё не знаешь? У нас же в доме гость. Хозяйка велела постараться, – ответила Фируза, помешивая в кастрюльке острый соус.
