Счастливчик – потому что так я слышал с момента своего спасения из плена искорёженного металла. А профукал я: и этот день, и следующие несколько, и нашу машину и деньги и время на восстановление.
Врач сказала, что у меня сломана левая плечевая кость, нос, ушиб трёх рёбер справа и сотрясение мозга. Да ёб тыгыдык! В целом, на стационаре меня подержат недельку, чтобы пройти все обследования и восстановиться. Но через неделю я могу ехать домой. А могли бы меня держать в реанимации – после аварий на М-5 большой процент таких случаев. И чего только врачи не видели.
В местных группах социальных сетей уже можно было увидеть видео всей трагедии с моим участием. Позади меня ехала машина с регистратором и потому те долгие минуты моих размышлений и метаний вместились в 49 секунд на видео.
До вечера меня ещё навестили сотрудники ГИБДД, фамилии которых я не запомнил. Взяли у меня показания, составили карту происшествия и вставили уже дежурные для меня: «Ну ты в рубахе родился, парень!».
– Ты своим манёвром спас не только себя, но и другого водителя – задумчиво проговорил лейтенант ГИБДД.
– В смысле? – не понял я.
– Судя по видео, и показаниям гражданина Иванченко – водителя фуры – у грузовика были все шансы смести тебя и уйти вниз с горы. Позади твоей Фабии дорога сужалась сильнее. Если бы ты стал сдавать назад, фура по инерции продолжила бы движение Тогда кабина могла слететь с обрыва. А прицеп – либо лежал бы на твоей машине, либо же пошёл вниз с обрыва за кабиной.
Я непонимающе сдвинул брови.
– В общем, не парься. Ты жив, и достаточно цел. Иванченко жив и вообще отделался парой царапин и ушибов. Фуру убрали с дороги и разгрузили пробку. Твоя машина на штрафстоянке до выяснения всех обстоятельств.
– Ты ударился об скалу – добавил второй полицейский – попал в снег. Этот снег смялся, когда грузовик зацепился за тебя и стал заваливаться на твою машину. Если бы не снег, тебя бы раздавило, а так ты в снег вошёл сантиметров на сорок-пятьдесят, и замяло крышу, практически не замяв тебя. Отдыхай.
Инспектор записал мой номер и «маякнул» мне, чтобы я сохранил его. «На случай, если что-то ты вспомнишь, или нам понадобятся твои показания» – сказал он.
Нина зашла ко мне в половине седьмого. Не зашла, а ворвалась в палату. В халате, тапочках и с пакетом. Жена заплакала сразу, или же слёзы были на её лице ещё до входа в палату.
– Ты как, солнышко? – спросила меня она.
– Бывало и лучше. Ты как добралась?
– Родители привезли. Они внизу. Их не пускают – ковидные ограничения – она закатила глаза. Меня пустили, так как жена. Благо мама попросила все документы с собой взять.
Подходя к моей кровати, она нагнулась и поцеловала меня. На душе стало тепло. Захотелось отдаться этому моменту и забыть про боль. Нина погладила меня по щеке. Тепло и нежность её руки заставили мою голову прижаться к ней.
– Я посмотрела видео! Это ужас. Слава Богу, что ты жив! Что врачи говорят?
– Что сломан нос, левая рука, ушиб рёбер и сотрясение.
– А ноги, позвоночник, всё нормально?
– Да, всё чувствую. Иногда эти чувства – сплошная боль, но, слава Богу, в целом, всё достаточно неплохо обернулось.
– Обернулось! Родной! На это страшно было со стороны смотреть. А ещё все эти новости! Я сразу в Телеграм3 пошла смотреть по местным пабликам. Там кто-то видео снимал, как тебя доставали. Солнышко, они ещё говорили, что скорее всего калекой ты останешься после такой катастрофы!!! – Нина отвернулась. Её плечи подрагивали.
