Мы доиграли в карты. Учитель Арсен лучше всех запоминает, что вышло, что на руках, и после первого круга уже знает, какие у кого карты, так ему карта не пришла вовсе. Боги на меня обиделись, говорит.
– Какие боги? Здесь, в «Глухаре», мы знаем одного.
– Да, кстати, как звали этого бога?
– Ты становишься забывчив, дружок. В твои-то годы!
– Надо есть побольше рыбы. В ней фосфор, а фосфор улучшает память.
– Его звали Аполлон, я точно помню.
– Это было как-то связано с младшим сыном Катрайссе?
– Ноэлем.
– Да, с Ноэлем. Что за шустрый мальчишка был лет в четырнадцать-пятнадцать, да, Учитель?
– Рене был лучшим в классе. Ноэль – вторым.
– И они ехали с матерью на тандеме, Альма впереди, он сзади, и Альма изо всех сил работала педалями, потому как ветер дул в лицо. А Ноэлю то ли не хотелось напрягаться, то ли он задумался о своих школьных делах, короче, она крутила педали за двоих, но тот, кто сидит сзади и не работает, – мертвый груз, и Альма крикнула ему: «Ноэль, мешок вшей, жми на педали!» И Ноэль заработал ногами, да так резво, что мы подумали…
– Ты, что ли, был при этом?
– Конечно. Мы сидели на скамейке перед кафе «Флорис», оно тогда еще не закрылось, потому как почки у Флориса еще работали, ах, чего только он не пережил, Флорис, ты и представить себе не можешь, он был истинным христианином и до смерти боялся того, что ожидает всех нас в конце. Мы вот, неверующие, не слишком беспокоимся, потому как знаем: никакого иного мира, где они снова будут над нами издеваться, припоминая нам так называемые «грехи», не существует, короче, Флорис стоит в дверях кафе «Флорис», а мы сидим на скамейке и видим, что Ноэль жмет на педали, как будто собирается выиграть «Тур де Франс», и они пролетают мимо кафе «Раймонд», которое тогда тоже еще существовало, и приближаются к нам, оба красные, волосы встрепаны, и мы говорим друг другу: «Смотри-ка, Альма еще ого-го, в ее-то годы», а она была, вот хоть Жерара спроси, чудо как хороша, не то что нынешние тощие засранки, мо-о-дели, кожа да кости, нынешняя-то молодежь, чистые дикари, одни проблемы с ними.
– Ты, похоже, не туда заехал, помнишь еще, о чем рассказывал-то?
– На поезд, что ли, торопишься?
– Жерар, налей-ка всем как обычно.
– Короче, Ноэль с матерью по дороге были заняты разговором, обсуждали, это мы после узнали, урок, который давал в тот день Учитель Арсен, да, Учитель?
Учитель Арсен отхлебывает пива, рыгает, вежливо прикрыв ладонью рот, вздыхает и говорит:
– К сожалению, к сожалению.
– Тут Ноэль как закричит, у меня до сих пор звучит в ушах его голос: «И бог Аполло воспарил над полями!» – «Чего?» – откликается Альма и, не снижая скорости, оборачивается к Ноэлю.
– Этого никак нельзя делать рулевому на тандеме.
– Она обернулась потому, что не поняла, или подумала, что Ноэль снова не крутит педали, или удивилась, чего он орет на всю деревню непонятные вещи. Аполлон – не та тема, которую обсуждают с мальчиком его возраста, происхождения и положения, и Альма говорит: «Может, Аполлон?» – и не слышит ответа, или плохо слышит, во всяком случае, она на какую-то секунду замирает… да нет, на мгновенье замирает, обернувшись к своему ребенку, и со всей дури врубается передним колесом в цементный блок, один из тех, которые наш бургомистр, непонятно для какой нужды, велел положить вокруг центральной площади, кстати говоря, цемент для них поставлял его шурин.
