». Я завел себя в печаль, ложась в кровать. «Все будет как всегда».
Я заснул.
Утром покраснение глаза спало, но болеть от этого он не перестал, мизинец распух, напоминая крошечную сардельку. На завтрак я выпил кофе и съел яичницу. При первом глотке я обжегся, отчего кончик языка онемел, словно я прикусил его зубами до крови. «Утро только началось», – подумал я, нарезая хлеб и не рассчитав расстояние ломтика и пальца, я порезал его, почти дойдя до ногтя. Кровь незамедлительно вышла наружу, пачкая доску для резки и хлеб. Я засунул палец в рот, как делает каждый человек при порезе. «Меня не любит сама вселенная, один ожог и порез, а я толком не вышел из-за стола».
Поднеся палец к холодной воде, я замедлил поток крови, пока она полностью не остановилась. В холодильнике отыскал перекись водорода и залил место ранения. Вытерев перекись, я нанес йод на рану.
В коридоре лежал кейс. Он прожигал меня взглядом своими серебристыми ручкой и замками. Я вспомнил, что мне следует отнести его в участок, пока он не дождется прихода хозяина. «Не сейчас», – подумал я. Мне казалось, словно от него все страдания происходят дома, но если я возьму его на улицу, то беда будет преследовать меня и вне квартиры. В ванной комнате я побрился, доведя подбородок до гладкого состояния, и кто бы мог подумать, но я порезал нижнюю губу.
Я просидел до пяти вечера, смотря телевизор, не находя другого развлечения. Одеваясь, я думал, что же будет сегодня в клубе? Девушки, танцы, знакомства, алкоголь, табак и не только. Все то, отчего оберегает родитель ребенка. Но меня никто не оберегает, следовательно, и запретов как таковых не имеется. Я вышел, оставив кейс в квартире.
До клуба я доехал на автобусе, прошел несколько метров и оказался у пункта назначения. Меня встретила разноцветная вывеска, загорающаяся только под вечер. «Танцуй!» – гласило название. «А еще знакомься, пей, кури, закидывайся, трахайся. Вы много чего упустили в названии», – с ухмылкой подумал я, толкая металлическую дверь.
– Паспорт, – попросил охранник, скрестив руки на массивной груди.
Я удовлетворил его просьбу, показав документ. Мужчина кивнул, пропуская в клуб. Открыв стеклянную тонированную дверь, я попал в мир красок. Одна часть клуба подсвечивалась всеми цветами радуги, люди танцевали, не имея особого навыка. Я осмотрелся, хоть побывал здесь вот уже три года, как только наступала суббота. Ради справедливости скажу, что иногда пропускал походы.
Спускаясь по лестнице, нога запнулась об ногу, я пропустил ступеньку и с грохотом упал, смягчив удар выставленными руками. Поглядев на ладони, я совсем не удивился, поняв, что расцарапал их до крови, потому направился в туалет. Раковины находились в конце туалета, я прошел вдоль кабинок, оставалось еще две кабинки, и ладони будут вымыты. Дверь последней кабинки отворилась так неожиданно, что я никак не смог подготовиться. Нос сблизился с дверцей, отдавшись болью. Из кабинки вышел мужчина.
– Ох, черт, прости, брат, – сказал он, подходя ко мне.
С прижатыми к носу руками я чувствовал, как ладони наполняются кровью.
– Все в порядке, – оповестил я, идя к раковинам.
– Прости еще раз. – Он замялся. – Может, выпивка за мой счет?
– Хорошо, – прохрюкал я, именно так я и мог говорить.
– Тогда приводи себя в порядок, жду у барной стойки. – Он хлопнул меня по плечу и удалился из туалета.
Я отнял ладони от носа, ничего страшного, сейчас уж точно. Даже изменений особых не заметить, не считая кровь. «
