Тот звонко лязгнул зубами и завалился на спину. Нокаут!
Я же в это время ото всей души приложился по уху так и не успевшему снять штаны казаку. Голова детины резко дёрнулась и гулко ударилась о чугунное колесо вагона. Я посмотрел на упавшего казака и по неестественно вывернутому телу понял, что это явный перебор.
– Вот те на! – покачал головой сотник. – Этот уже не очухается.
Девчонка, испуганно глядя на нас, пыталась натянуть на обнажённые ноги разорванные остатки своей юбки. Из разошедшейся на груди кофточки дерзко выглядывали соблазнительные полушария девичьей груди.
– Дядечки, не надо… – жалобным голоском пропищала она.
– Тожа мне дядечек нашла… Мы ишто вполне справные парубки. Верно я гуторю, Семён? – подмигнул мне казак.
– Верно-то верно, но сдаётся мне, что пора нам отсюда сматываться, – я тревожно посмотрел в сторону нашего вагона.
Сотник проследил за моим взглядом и озабоченно присвистнул.
Обобрав всех пассажиров до нитки, нападавшие вошли в раж и всё-таки решились штурмовать наш вагон. Наверное, они сделали выводы, раз его так упорно обороняют, то, значит, там есть что-нибудь «вкусненькое».
– Вот всегда так! – сокрушённо вздохнул сотник. – Только я поимею желание с красивой кралечкой завести знакомство, так в обязательном порядке что-нибудь да произойдёт. Прямо напасть какая-то.
– Давай-ка, девушка, собирай своё имущество и дуй к папке с мамкой. Сейчас здесь будет жарко! – прикрикнул я на продолжавшую лежать девчонку.
– Видать, жалкует, что бабою не сделалась, – серьёзным тоном проговорил Иван.
Девчонка было подкинулась, затем нерешительно остановилась.
– Ну что ещё? – попытался я отмахнуться от спасённой.
– Дак убили казаки маманю, – из глаз девушки брызнули слёзы.
– Тьфу ты, всё не слава Богу! – было видно, что сотнику искренне жаль девушку.
– Вот энтот облом её прямо из револьверта стрелил, когда она меня на позор выдать не позволила, – девушка ожесточённо пнула мёртвое тело.
Плечи её затряслись в горьких рыданиях.
– Ну, ты это… Поплачь. Зараз полегшает, – сотник осторожно положил свою ладонь на плечо девушки.
Я присвистнул. Было видно, что сотнику не просто жаль соплюшку. Даже могу сказать больше: он на неё запал. Девчушка-то при ближайшем рассмотрении оказалась довольно-таки милой, даже, можно сказать, смазливой. Казаки пьяные-пьяные, а видели, кого под вагон тащить надо.
– А ну быстро в вагон, – не выдержал я. – Сейчас здесь такое начнётся, что чертям тошно станет.
Девушка как бы нехотя отстранилась от Ивана и побрела к вагону.
– Что, пошли назад? – посмотрел я на сотника.
– Дак, а куда же? С барышней пообщаться ты мне не дозволил. Сатрап ты, есаул. Я, могёт быть, сурьёзные намерения насчёт этой мамзели поиметь возжелал, а ты… – притворно сокрушался он, забираясь следом за мной под вагон.
В это время со стороны нашего вагона раздались первые выстрелы нападавших. В ответ раздались выстрелы защитников.
Иван удовлетворённо кивнул головой:
– Держатся покудова наши дружки-товарищи.
Лежавший на спине «клиент» Ивана заворочался и забористо обложил трёхэтажным матом неизвестно кого.
– Во, мой крестник оклемался, – обрадованно потёр руки сотник.
Хочу заметить, что от однофамильца моего Степана так и било положительной энергией. Видно, не подрастерял он на фронтах первой мировой желания радоваться жизни. Окружающие поневоле заряжались его энергетикой и чувствовали себя рядом с ним гораздо увереннее.
