Делегация, увлекая за собой Ивана, двинулась через мощеную площадь к довольно большому зданию, которое, видимо, было здесь аналогом гостиницы. Всё происходило так быстро и непринужденно, что журналист даже не стал присматриваться к деталям и находился будто бы в прострации, пока ему не сунули ключ в руки, и дверь номера не закрылась.
– Не уходите далеко, где-то часов в восемь начнется экскурсия, а сейчас на улицах небезопасно, на некоторых. Хотя они ограничены… Да, лучше дождитесь экскурсии, там всё и расскажем. А пока брошюрки почитайте: у нас много всего интересного, – мэр приветливо поклонился и закрыл огромную дубовую дверь, которая издала такой грохот, что мог сравниться разве что с громом.
Ивану и не хотелось идти никуда: его интересовала сама комната, и различные вещи, расставленные в деревянных шкафах. Дело в том, что в центральных городах дерево уже несколько десятилетий было под запретом. Оно считалось вымирающим видом и признавалось недолговечным материалом, а здесь оно было буквально повсюду. От идентичных пластикатных интерьеров уже тошнило, а тут же всё было так ново, так по-простецки, что у Ивана захватило дух. Он присел на связанное из непонятного материала кресло-качалку и стал просто смотреть в окно. Ему ничего не хотелось, достаточно было этих однообразных движений туда-сюда и редких фигур людей, что сновали вдалеке по мостовым. В отличие от Центра, здесь всё было настоящим – да, именно настоящим, и это приводило в такой восторг, что Иван стал понимать тех, кто остался здесь добровольно.
От свежего, нефильтрованного воздуха мысли просветлели, перестало давить на голову и хотелось думать сразу обо всём. Даже кое-где ободранные и отстающие обои не портили вида и не мешали чувству умиротворения: дополняемые деревянными элементами декора и коврами, они заставляли расслабиться. И, погруженный в спокойные мысли, Иван заснул.
Разбудил Ивана настойчивый стук в дверь: видимо, стучали уже давно и никак не могли добиться ответной реакции. Он встал, потихонечку ковыляя и кутаясь в плед, пошел открывать.
– Кто там? – промямлил Иван сквозь сон.
– Экскурсия! Экскурсия, уважаемый Иван Сергеевич. Собирайтесь и выходите в холл, все уже ожидают вас.
Вид из окна действительно изменился: повсюду горели огни и различные неоновые вывески, которые были незаметны днем, либо были чем-то прикрыты от посторонних глаз. «Бар «Теплая ночь», – гласила одна из них, – у нас самые горячие из горячительных напитков». Такого рода заведения были уже давно упразднены в центральном кольце Королевства.
Теперь множество народа – уже не в лохмотьях, а в нарядных пестрых одеждах – сновало от одного здания, издающего громкие звуки, к другому. Двигались они группами, и, кажется, им было очень весело, судя по выкрикиваемым в адрес проходящих мимо представительниц противоположного пола непристойностям.
Иван умылся и нехотя вышел за дверь, громыхнув ключом в неподатливом, уже давно проржавевшем замкé. Лампы дневного света, коих тут было в изобилии, выхватывали из темноты просторный холл, увешанный различными картинами и гобеленами. Пол покрывала ковровая дорожка, хоть и потрепанная, но идеально вычищенная, чего было сложно ожидать от захолустного городка. Внизу всё также хвасталось потертой роскошью; люстры, кажется, средних веков, и отделка тех же времен действовали завораживающе: всё было хорошо освещено и располагало больше к пробуждению, чем ко сну.
