– Керосин тоже нужно беречь! Взять то неоткуда!
В соседней комнате тяжело кашляла мать. Ей было совсем плохо. Временами она даже не узнавала своего сына.
Он знал, что она умрёт. У неё было заражение крови. С тех пор как она порезалась о ржавый гвоздь в хижине, её стало совсем плохо и становилось всё хуже с каждым днём.
Евгений понимал, что матери осталось недолго, но он ничего не мог поделать. Даже осознавая это, он не мог смириться с потерей.
Ещё сложнее было осознание того, что он останется один.
С тех пор как умер его отец, он с матерью вынужден был уйти с их дома, который восстановил Пётр Алексеевич своими руками.
Его не стало за несколько дней. Всё проклятая радиация! Она поглощала всё!
Пётр Алексеевич сильно облучился и буквально «сгорел» за несколько дней.
Их прогнали на улицу новые жильцы. Самопровозглашённые «Правопоселенцы» – так они себя называли.
Сборище недоумков и самодуров, способных только наживаться на чужом горе.
Евгений ненавидел их. Эта кучка «лжепривели-гированных» всегда льстила его отцу, а как только того не стало, они были готовы убить мать.
Она несколько раз приходила домой в синяках. Женя спрашивал её, но она говорила, что упала.
Он в это не верил.
Пётр Алексеевич основал это поселение на месте старого. Тут когда-то был посёлок Горбатовка.
Отец Евгения буквально вывел людей из катакомб и подземелий, для того чтобы жить нормальной жизнью.
Он, вместе с остальными, восстанавливал дома всем, кому это было нужно. При его правлении все были заняты делом.
Население худо-бедно могло прокормить себя.
Пётр Алексеевич брал мужчин с собой на охоту. Женщины и дети занимались сельским хозяйством.
За стеной, которую также воздвиг отец Евгения, поселение выращивало овощи и фрукты.
Собирали неплохой урожай, если тот не мяли дикие кабаны или мутанты. В то время их было немного, не то, что сейчас.
Стена защищала от мутантов и мародёров. Вряд ли она бы выдержала от крупных мутантов. В её основу входили кирпич, бетонные куски и глина.
Но это было лучше, чем ничего.
К тому же каждую ночь назначался патруль. Который охранял поселение изнутри и предупреждал о внешней опасности.
Пётр Алексеевич несколько раз даже сына с собой брал в охрану поселения.
Он хотел вырастить из него настоящего мужчину и сам не чурался обычной работе, а был наравне со всеми.
Теперь же всё изменилось. Больше в патруль никто не выходил. В любой момент могло произойти нападение и их бы просто сравняли с землёй.
Начался огромный разлад в население. Это не сулило ничего хорошего.
Поселение вымирало. Новых людей не приходило. Да и не нужно было им это.
Дети больше не рождались. Их просто нечем было кормить.
Новорождённых либо выбрасывали, либо съедали. Здесь процветал каннибализм.
Было страшно жить, но и страшно умереть.
Сосед мог забить друга камнем за кусок хлеба. Становилось страшно становиться спиной к человеку, которого ты вчера называл братом.
Мир изменился. Люди имели больше, чем этого нужно и в одночасье потеряли всё.
Оставалось ещё несколько хороших семей. Они помогали Евгению и матери, подкармливая их.
Люди помнили доброту Петра Алексеевича и платили тем же.
Мать Жени вновь закашляла, да так что задрожали стены.
Это был смертельный кашель.
Женщина не могла остановиться и продолжала кашлять.
– Женя, Женя! – кричала женщина из другой комнаты. – Сынок!
Евгений тут же вскочил с кровати и схватив лампу, побежал к матери.
