Перманентная революция - страница 11

Охарактеризованная выше политическая функция нынешней борьбы с «троцкизмом» ни в каком случае не означает, разумеется, что внутри самой оппозиции, которая сложилась, как марксистский оплот против идейно-политической реакции, недопустима внутренняя критика и, в частности, критика моих старых расхождений с Лениным. Наоборот, такая работа самоуяснения может быть только плодотворной. Но здесь, во всяком случае, требовалось сугубое соблюдение исторической перспективы, серьезная работа над источниками и освещение прошлых распрей светом нынешней борьбы. Обо всем этом нет у Радека и помина. Как бы не замечая того, он просто включается в цепь борьбы против «троцкизма», пользуясь не только односторонне подобранными цитатами, но и в корне ложным официальным их истолкованием. Там, где он, как будто бы, отмежевывается от официальной кампании, он делает это настолько двусмысленно, что оказывает ей на самом деле двойную поддержку «беспристрастного» свидетеля. Как всегда бывает при идейном сползании, в последней работе Радека нельзя найти и следов его политической проницательности и литературного мастерства. Работа без перспектив, без трех измерений, работа в одной плоскости цитат и именно поэтому – плоская работа.

Из какой политической потребности она родилась? Из разногласий, возникших у Радека с подавляющим большинством оппозиции по вопросам китайской революции. Раздаются, правда, отдельные голоса в том смысле, что китайские разногласия сейчас «не актуальны» (Преображенский). Но на эти голоса нельзя даже серьезно откликаться. Весь большевизм вырос и окончательно сложился на критике и проработке, по свежим следам, опыта 1905 года, когда этот опыт был еще непосредственным переживанием первого поколения большевиков. Как же иначе, на каком другом событии могут ныне учиться новые поколения пролетарских революционеров, если не на свежем, еще не остывшем, еще дымящемся кровью опыте китайской революции? Только безжизненные педанты могут «откладывать» вопросы китайской революции, чтобы затем на досуге изучать их в «спокойной» обстановке. Большевикам-ленинцам это тем менее к лицу, что революции в странах Востока еще никак не сняты с порядка дня, а сроки их никому не известны.

Заняв ложную позицию в вопросах китайской революции, Радек пытается ретроспективно обосновать ее односторонним и искаженным изображением старых моих разногласий с Лениным. Вот здесь то Радеку и приходится пользоваться оружием чужого арсенала и без компаса плыть в чужом фарватере.

Радек мне друг, но истина дороже. Я вынужден снова отложить более обширную работу о вопросах революции, чтобы дать отпор Радеку. Слишком большие поставлены вопросы, и поставлены ребром. Затруднение у меня при этом тройное: обилие и разнообразие ошибок в работе Радека; изобилие литературных и исторических фактов за 23 года (1905-1928), которые опровергают Радека; краткость времени, которое я могу уделить этой работе, ибо на передний план сейчас выдвигаются хозяйственные проблемы СССР.

Всеми этими обстоятельствами определяется характер настоящей работы. Она не исчерпывает вопроса. Многое в ней не досказано, – отчасти, впрочем, и потому, что она примыкает к предшествующим работам, прежде всего, к «Критике программы Коминтерна». Груды фактического материала, собранные мною по этому вопросу, остаются неиспользованными – до написания намеченной книги против эпигонов, т. е. против официальной идеологии полосы реакции.