Та, сочтя, что дочь снова мается ерундой и паникует на пустом месте, даже не подняла на неё глаз.
– Угу, – откликнулась та, не отвлекаясь от своего хобби – вязания. Только возьми чёрный. У меня как раз 80 копеек есть без сдачи в сумочке.
– Мааам, – всё не унималась Вера, – а я тут такой интересный рецепт сухариков услышала. Надо обвалять кусочки хлеба в подсоленном масле и запечь в духовке. А есть ещё сладенькие. Только обвалять нужно не в масле, а в сметане, окунуть в сахарный песок и в духовку. Говорят, вкусно. Сделаем, а? Ну пожалуйста!
В разговор вклинился Никита Сергеевич, всё ещё винивший себя за то, что повысил голос без веской причины на любимую жену.
– Ох, дочка, скоро в дверь не войдёшь, – пошутил он.
– Папа, ну это же диетическая еда! – сразу надулась Вера.
Мать наконец-то отвлеклась от своего рукоделия. Она побоялась, что из-за этой перепалки Никита снова выйдет из себя, но на этот раз сорвётся на Вере.
– Ох, ну хорошо-хорошо, – откликнулась Елена Константиновна. – Не отстанешь ведь. Эта твоя тяга к рецептам до добра не доведёт, вот увидишь! Помни – алкоголик может дожить до 100 лет, толстый человек – никогда!
– И что, – сощурилась девушка, – предлагаешь стать мало едящим алкоголиком?
Женщина рассмеялась.
– Уговорила. Тебе какой хлеб нужен для твоих сухариков? Белый или чёрный? Впрочем… не важно. У меня там рублей пять есть. Можешь взять на все.
Вера кивнула и убежала. Вкуснее было бы из белого хлеба. Но она возьмёт чёрный. Тогда больше сухариков получится сделать. А уж они-то долго не испортятся.
Не зная почему, но на следующий день Вера избегала встречи с закадычной подругой. Они специально вышла из дома в самую последнюю минуту и забежала в класс вместе с раздавшимся по всему зданию звонком. Вся запыхавшаяся, шумно брякнулась на своё место, одним натренированным движением руки достала из портфеля всё необходимое и сложила стопкой на парту. Успела она как раз вовремя. Вошедшая Глоба (у них снова первым уроком была ненавистная математика) сердито кивнула классу. Все дружно встали. Учительница махнула рукой, давая понять, что можно садиться и, не отказывая себе в удовольствии унизить в начале урока школьников, повысила голос.
– Снежная! Вера! Что за бардак на столе! Убрать всё!
Вера сразу подняла крышку стола, быстро запихала всё внутрь, кроме учебника и тетради, сложила руки на парте и замерла, стараясь держать осанку прямо. Все обычные придирки ненавистной учительницы она знала и не собиралась давать повода ещё раз повысить на неё голос.
Ну а Глоба тем временем, с чувством исполненного долга, начала урок. Пользуясь тем, что женщина повернулась спиной, Мила пихнула локтём подругу и зашептала еле слышно:
– Ты куда вчера пропала? И сегодня не пришла! Это хорошо, да, вот так вот поступать?!
– Тиииихааа! – раздалась команда Ольги Владимировны, сопровождающая грохотом. Это она со всей силы хлопнула бедным учебником по столу.
Обе девочки замерли. Даже вечно неугомонная Мила до конца урока не осмеливалась поворчать на Веру.
Как только прозвенел звонок, не смотря на окрик Глобы:
– Эттта что такое?! Звонок для учителей!
Мила утащила подругу в коридор.
– Да что с тобой? – удивилась Вера, – подумаешь, захотела одна побыть. Ты что, Ольгу Владимировну не знаешь? Она же нам с тобой всю жизнь испортит!
– Одна она захотела побыть! – зашипела Мила. – Ты все новости проспала. Взрослые, как всегда, думают, что мы глухие и тупые. Как бы не так. Людка говорит, Бадаевские склады подорвали!
