Подождав, пока стихнет шум, возникший после этих слов, директор продолжила речь, наконец, переходя к самой сути сообщения.
– Стало известно, что с сегодняшнего дня наш славный город Ленинград изолирован. – Она внимательным взором окинула собравшихся. Все потрясённо молчали, не зная, как отнестись к её словам и Екатерина Анатольевна продолжила. – Сегодня, 8 сентября, Гитлеровские войска захватили Шлиссельбург, перерезав последнее сухопутное сообщение Ленинграда с остальной страной. Это значит, что никто не может уехать из города и никто не может войти в него. Идут яростные бои за то, что бы не пропустить сюда немцев.
Кто-то при этом известии, не понимая, что здесь такого, оставался спокойным; кто-то упал в обморок; кто-то вскрикнул… Все реагировали по разному. Директор подождала немного, что бы волнения улеглись и спросила:
– Есть вопросы?
Кто-то поднялся и спросил:
– А почему тут нет младших классов?
Директор устало потёрла виски пальцами и ответила, хмуро жмурясь, пытаясь разглядеть в толпе ученика, задавшего вопрос.
– Они слишком маленькие. Им объяснит всё их учительница в классе.
Поднялась Людка.
– А нас отпустят с уроков?
– В другой раз, Чернова, я бы снова вызвала вас на очередную личную беседу в моём кабинете. Но сегодня отдельный случай. Да, вы можете идти домой, чтобы обсудить с родными ситуацию и прийти в себя, но завтра мы с коллегами ждём вас на занятиях.
Люда, довольная, села и на этот раз поднялась с вопросом Мила.
– Значит ли это, что еду тоже привозить не смогут?
Смирнова, довольная, что хоть кто-то задал дельный вопрос, кивнула и ответила:
– К сожалению, вы правы. Единственный путь для пищи – по воздуху, но вы уже сами пережили несколько бомбёжек и должны понимать, как это опасно.
Тут же с мест начали подскакивать и другие дети. И вопросы посыпались один за другим. С огромным трудом через весь этот шум Мила почти прокричала на ухо своей подруге:
– Говорила же! Твоя падающая еда – плохая примета!
Вера не стала дожидаться подругу. Пожалуй, чуть ли не впервые в своей жизни, пошла одна. Её ошарашило, что теперь, возможно, нужно экономить еду. Ведь если магазины не будут пополняться новой продукцией, то придётся ужиматься и есть меньше. Так сказать, затянуть пояса. Всегда мечтавшая о братике, которого она могла бы защищать, девушка порадовалась, что она – единственный ребёнок в семье. Меньше еды будет уходить. Правда, тут же устыдилась этих мыслей.
Внезапно девочка остановилась посреди улицы, словно вкопанная. Развернувшись, она побежала не домой, а в совершенно противоположную сторону. В театр «Молодёжный», где её мама работала билетёром. Запыхавшись, ворвалась в кабинку, где сидела Елена Константиновна.
– Дочка, что с тобой?! – всполошилась она.
И её испуг можно было понять. Любой подумал бы самое худшее, глядя на Веру. И без того водянистые, почти прозрачные голубые глаза стали ещё светлее. Белок вокруг зрачков покраснел, а и без того слишком белая кожа стала совсем фарфоровой. Было впечатление, что школьница вот-вот рухнет в обморок.
– Мама, мамочка! – разрыдалась та.
После такого проявления бурных эмоций женщина перепугалась ещё больше. Вмиг в голове пронеслось множество предположений, что такого могло случиться с любимой дочкой, что та пришла в подобном состояние, граничащее с истерикой.
– Что? Что такое?
– Дай скорее денег! Я пойду в магазин и всю-всю еду скуплю.
