– Все по домикам! Ложитесь спать. Играли вы отлично, но час отбоя давно миновал.
Ребята зароптали и заныли, но принялись разбредаться, шепчась и бросая на меня подозрительные взгляды.
– Это многое объясняет, – сказала Кларисса. – Теперь понятно, что ищет Лука.
– Секундочку! – перебил я. – Что вы имеете в виду? Что мы нашли?
Аннабет обернулась ко мне. Глаза у нее озабоченно потемнели.
– Вход в Лабиринт. Место, через которое захватчики могут проникнуть прямо в лагерь!
Глава четвертая
Аннабет нарушает правила
Хирон настоял на том, чтобы побеседовать об этом с утра. Ага, конечно. «Знаете, вам грозит смертельная опасность. Спите спокойно!» – типа того. Уснуть оказалось непросто, но когда я наконец уснул, мне приснилась тюрьма.
Я увидел мальчишку в греческой тунике и сандалиях, который, съежившись, сидел один в громадном каменном помещении. Крыши у помещения не было, над головой виднелось ночное небо, но стены были метров шесть высотой, из полированного мрамора, совершенно гладкие. По помещению были разбросаны деревянные ящики. Часть из них треснула и развалилась, как будто их забрасывали сюда через стену. Наружу вывалились бронзовые инструменты: циркуль, пила и куча других, незнакомых предметов.
Мальчишка съежился в углу, дрожа от холода, а может быть, и от страха. Он был заляпан грязью. Ноги, руки и лицо были исцарапаны, как будто мальчишку волокли сюда вместе с ящиками.
Тут, стеная, распахнулись двустворчатые дубовые двери. Двое стражей в бронзовых доспехах ввели старика. Его швырнули на пол, и он остался лежать бесформенной грудой.
– Отец! – мальчишка бросился к старику. Одежды последнего были изорваны в клочья. В волосах пробивалась седина, борода была длинная и курчавая. Нос переломан. На губах кровь.
Мальчишка обнял голову старика.
– Что они с тобой сделали?!
И заорал на стражников:
– Я вас убью!
– Сегодня никто никого не убьет, – откликнулся чей-то голос.
Стражники расступились. Позади них стоял высокий мужчина в белом одеянии. На голове у него блестел тонкий золотой обруч. Бородка заостренная, как наконечник копья. Глаза жестоко блестели.
– Дедал, ты помог афинянам убить моего Минотавра. Ты настроил против меня мою собственную дочь!
– Это ты сделал сам, государь, – прохрипел старик.
Стражник пнул старика в бок. Тот мучительно застонал.
– Перестаньте! – вскрикнул мальчишка.
– Ты так любишь свой Лабиринт, – сказал царь, – что я решил оставить тебя здесь. Это будет твоя мастерская. Создавай для меня новые диковинки. Забавляй меня. В каждом лабиринте должно обитать чудовище. Моим чудовищем будешь ты.
– Я тебя не боюсь! – простонал старик.
Царь холодно улыбнулся. Он устремил взгляд на мальчика.
– Однако же твой сын тебе небезразличен, а? Попробуй прогневить меня, старик, и в следующий раз, когда я велю своей страже тебя покарать, кара падет на его голову!
Царь вышел из зала вместе со своей стражей, и двери захлопнулись. Мальчишка с отцом остались одни в темноте.
– Что же нам делать? – простонал мальчик. – Отец, они же тебя убьют!
Старик с трудом сглотнул. Он попытался улыбнуться, но губы у него были разбиты, и зрелище вышло чудовищное.
– Мужайся, сын мой.
Он посмотрел на звезды.
– Я… я найду выход.
На дверях со зловещим грохотом лязгнул засов, и я проснулся в холодном поту.
На следующее утро, когда Хирон созвал военный совет, меня все еще потряхивало. Мы встретились на фехтовальной арене. Мне это показалось весьма странным: обсуждать судьбу лагеря в присутствии Миссис О’Лири, которая грызла розового резинового яка с пищалкой, размером с настоящего.
