Егерей Цицианов встретил со всей возможной торжественностью. Полки в полной парадной форме были выстроены развернутым фронтом, и, когда показались карягинцы, Цицианов выхватил из ножен саблю и сам скомандовал:
– На караул!
В ответ взлетели и замерли в солдатских руках тысячи ружей, блистая на ярком солнце синей сталью штыков.
По рядам гремело «Ура!», барабаны били поход, знамена преклонялись…
Приняв рапорт Карягина и расцеловав его, Цицианов обошел строй, расспрашивая егерей о понесенных ранах. Затем вышел перед войсками и заявил, что сегодня же отпишет государю о небывалом подвиге 17‑го егерского.
Тут же поздравил, по представлению Карягина, георгиевским кавалером поручика Ладинского, который, несмотря на тяжелое ранение, по-прежнему находился в боевом строю. К сожалению, несмотря на представление Цицианова, Ладинский Георгиевский крест тогда так и не получит. Вручат ему заслуженную награду лишь спустя сорок лет…
Сразу же после торжественной встречи тяжелораненые были помещены в госпиталь, остальных Карягин увел в Елизаветполь.
Там же стало известно, что император пожаловал Карягину золотую шпагу с надписью: «За храбрость». Орденами и медалями были награждены все участвовавшие в беспримерном походе офицеры и егеря. Что касается храброго проводника отряда армянина Мелика Вани, то ему был даден чин прапорщика, золотая медаль и двести рублей пожизненной пенсии.
Наполеон, как известно, стал последним французским кошмаром англичан. Того самого кошмара, который определял всю английскую политику предыдущего XVIII века с отчаянной борьбой за новые рынки, за контроль над мировой торговлей, борьбой за Америку и Индию. По сути, вся борьба Наполеона с Британией – это была попытка реванша за предыдущее поражение Франции в Америке. Исход этой борьбы предопределился Трафальгарским сражением в октябре 1805 года, когда англичане под командованием вице-адмирала Нельсона полностью уничтожили французский флот.
– Франция уже навсегда потеряла влияние на море. Отныне все океаны подвластны Британии. Мы можем отправиться туда, куда нам заблагорассудится, и наша торговля будет защищена. Мы можем легко полностью отрезать Европу от торговых путей! – заявил тогдашний министр иностранных дел лорд Малгрейв.
– А можем ли мы отрезать от торговых путей Россию? – спросили его дотошные журналисты.
Вместо ответа Малгрейв пустился в отвлеченные рассуждения.
– А находится ли сейчас Индия в полной безопасности от возможности русского вторжения? – снова последовал неудобный вопрос.
– Нет! – честно признался министр иностранных дел и опустил голову. – На суше им преграждают путь Персия и Афганистан, а на море наш флот.
– А что если русские или французы попробуют высадиться в Персидском заливе? Сможет ли королевский флот их уничтожить? – не унимались дотошные журналисты.
– Безусловно! – гордо ответил лорд Малгрейв.
В тот же день он послал распоряжение в Калькутту активизировать затянувшиеся переговоры с Тегераном об английских базах на Каспийском море и в Персидском заливе. Дело в том, что Фетх-Али очень рассчитывая на помощь англичан в новых пушках и ружьях, согласно договору 1801 года пытался выторговать их ценой некоторых политических уступок. После оглушительной оплеухи, полученной от русского полковника Карягина, Фетх-Али-шах стал настаивать на срочном предоставлении ему оговоренной договором помощи. Тут-то англичане потребовали за это передать им в аренду все причалы Каспийского моря, а кроме того, разрешить сооружение крепости в порту Бушир, что в Персидском заливе, и предоставить стратегически важный остров Харк в том же заливе.
