– Будьте с ним ласковы, – заметил мистер Кольпеппер, – потому что самое то обстоятельство, что капитан должен будет отдалить от себя мальчика, еще более увеличит его привязанность к нему.
– В подобном случае я не могу принудить себя, – заметила дочь, – и не понимаю, как люди знатных фамилий так ведут себя; не удивительно, что после они стыдятся своих поступков и не хотят признавать своих собственных детей.
– Правда, правда, – проквакала старуха.
– Если женщина бывает так несчастна, что увлекается страстью, они пользуются ее заблуждением! – вскричала мисс Медея.
– Правда, правда, – заквакала мать.
– Мужчины создают законы и сами нарушают их, – продолжала мисс Кольпеппер, – пользуясь своею силою даже в образованнейших обществах. Если бы все женщины имели хоть столько ума, как я, то многое бы изменилось, и на свете было бы больше справедливости.
– Я не совсем согласен с тобою, Медея, – отвечал мистер Кольпеппер, – я люблю свет, каков он есть, и не хотел бы, чтоб он изменялся. Но мне пора идти в провиантские магазины. Почисти немного мою шляпу, Медея, и я сейчас уйду.
Я тихонько отошел от окна. Передо мною разлился новый свет. Как молод я ни был, но также умел сводить концы. Я вспомнил обхождение матушки с ее мужем Беном; ненависть бабушки к капитану Дельмару; разные подслушанные мною разговоры; слова матушки: «Если бы ты знал, с кем сыграл штуку»; посещения матушки капитаном Дельмаром, который для других был так горд и надменен; обещание его заботиться обо мне и наставления матушки быть ему послушным и считать его за второго отца; наконец; замечание урядника, не родня ли я капитану, – все это, вместе с тем, что я теперь слышал, удостоверило меня, – что они не ошибались в своих догадках, и что я точно был сын благородного капитана.
Матушка уехала; я бы отдал все на свете, чтобы собрать эти догадки прежде и узнать от нее истину; но теперь это было уже невозможно, и я понимал, что письма будут бесполезны. Я вспомнил ее разговор с капитаном, когда она обещала ему хранить тайну, и ответ, который она дала мне на мои вопросы; но я знал, что только мои слезы и просьбы могут склонить матушку высказать мне правду. Я не хотел спрашивать тетушку Милли, зная, что она не захочет открыть матушкиной тайны, и пока решился молчать. Я не забыл, что мистер Кольпеппер говорил, как неприятно будет капитану Дельмару, если узнают, что я его сын, и потому решился не подавать ему вида, что знаю это обстоятельство.
Более часа я оставался в задумчивости, и странно, какое чувство родилось в моем сердце при этом открытии; я хорошо понимал свое положение и при всем том был доволен. Я чувствовал себя выше и теперь как будто считал себя более способным мыслить и действовать, чем прежде.
Мои размышления прерваны были мисс Медеею, которая, войдя в калитку, спросила меня, не устал ли я и не хочу ли войти в комнату.
– Не голодны ли вы, мистер Кин? Не угодно ли вам кусок пирога и рюмку вина перед обедом? Мы обедаем не ранее трех часов.
– Позвольте, – сказал я, не думая ни от чего отказываться, хотя знал, с какою целью меня потчевали.
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
