– Ладно-ладно, – остановил их доктор. – С вами ещё разберутся. Вы ведь знаете, что врать бесполезно, сами всё выложите!
Последовали очередные заверения в совершенной неподкупности, сопровождаемые шарканьем ног и каким-то странным шелестом, природу которого трудно было определить. Андрей, тем временем, успел полностью влезть в скафандр и уже просовывал голову в круглый колпак. Чем больше было крику снаружи, тем спокойнее он себя чувствовал. Нащупал замок на животе и потянул за собачку. Через минуту всё было кончено. Он стоял внутри скафандра, защищенный его панцирем от ставшего вдруг враждебным мира. Сквозь тонированное стекло колпака он мог видеть всё, что делается снаружи, звуковые мембраны обеспечивали акустическую связь.
Спор снаружи стал стихать. Голоса удалялись, пока не растворились в тишине. Судя по всему, все трое покинули бункер. Андрей почувствовал облегчение. Сразу его не нашли – уже хорошо. Но что же дальше? Как отсюда выбраться? Долго он здесь не просидит, рано или поздно придётся вылезать наружу. Андрей задумался, но ничего не смог придумать.
Он сидел в полной тишине и не знал о том, что в это время у него над головой по всем этажам огромной клиники носятся врачи, санитары, охранники и все случайно подвернувшиеся сотрудники. Осматриваются все закоулки, вскрываются давно заброшенные помещения, во всю свою оптическую мощь работают камеры слежения, натыканные без счёта. Проверяется канализационная система, изучается каждый сантиметр поверхности стен и потолков, обследуются трубы и вентиляционные отверстия. И никому не приходило в голову, что беглец может спрятаться там, откуда он сбежал. Если он вышел из бункера (о чём ясно говорили его следы, обнаруженные в коридоре), так зачем ему возвращаться? Допустить такое хладнокровие у безнадёжно больного человека, к тому же находящегося под мощным действием наркотиков – никак не могли. Сам побег восприняли как род лунатизма, бессознательные конвульсии меркнущего разума. В таком состоянии больной мог случайно проникнуть в камеру (это не исключалось), после чего сама собой включилась процедура дезинтеграции. Такое объяснение устроило бы всех – но следы в коридоре говорили о другом. И поиски продолжались.
Были допрошены с применением специальных средств оба санитара, но ничего вразумительного они так и не сказали. К утру было точно установлено, что беглеца в здании нет. Выяснили также, что границу лечебного учреждения он не пересекал – видеокамеры, установленные по периметру лечебного комплекса, не выявили ничего подозрительного. Лечащий врач был на время отстранён от работы, а обоих санитаров уволили за грубое нарушение дисциплины. Всё это – хаотичные поиски, пристрастные допросы и бесплодные расследования – закончилось неожиданно быстро. К двенадцати часам следующего дня служебное расследование было завершено. Исчезновение больного признали свершившимся фактом. Таким образом, Андрей был признан не существующим в природе; всё с ним связанное засекретили, а материалы отправили в архив. Главной причиной подобной спешки была необходимость проведения репликации двойника. Сделать это можно было лишь после того, как была официально зафиксирована смерть пациента. Но опасность для Андрея не только не исчезла, но даже усилилась. Если до этого у него и были какие-то призрачные права, то теперь они свелись к нулю. Теперь его просто обязаны были уничтожить.
