– Можешь пока поспать, – сказал он и стал раскладывать свои тряпки в углу. – Ложись вон там, – махнул рукой в противоположный угол. – Всё равно делать пока нечего. На улицу нельзя идти, светло ещё. А я что-то притомился.
Лёг на бок лицом к стене и сразу засопел.
Андрей хотел было встать и уйти, не дожидаясь вечера. Но куда тут пойдёшь? Бесцельно шататься по улицам не хотелось. Он вспомнил, как мечтал когда-то оказаться на необитаемом острове, чтобы не нужно было никуда спешить и разом бы исчезли многочисленные обязанности. И вот он получил то, о чём мечтал. Не нужно больше никуда торопиться, и если теперь он провалится сквозь землю на веки вечные, никто этого и не заметит.
Он еще раз оглядел полутёмный подвал, обвёл взглядом прямоугольные ячейки, похожие на саркофаги. Неужели тут можно жить? Неужели к этому можно привыкнуть? И сам себе ответил: да, можно! Можно привыкнуть ко всему. Он тоже смог бы здесь жить, стал бы со временем таким же старым и грязным, как этот старик. Не всегда ведь он был стариком. Когда-то он тоже был молод и полон сил, имел семью, строил планы. А потом попал в этот подвал…
Нет, такая жизнь не для него! Он ни за что тут не останется! Но чем горячее Андрей убеждал себя в этом, тем яснее понимал, что он ничем не лучше этого старика и всех остальных обитателей подвала. Сегодня ты молод и здоров, а завтра – стар и немощен. Кто же имеет больше прав на жизнь и на счастье? Ответ прост: всё сущее имеет право на существование, и это право доказывается самим фактом существования в подлунном мире! Это нужно принять и успокоиться. И всё же Андрей твёрдо решил, что никогда не станет жить в этом жутком месте. Так проявила себя ещё одна человеческая способность – умение тешить себя иллюзиями, способность поддерживать свои слабеющие силы живительным обманом. Андрей лёг на доски, привалился боком к шершавой стене и сразу провалился в спасительное забытье.
Через несколько часов Андрей проснулся и в первую секунду ничего не мог понять. Какой-то странный шорох доносился сразу со всех сторон, будто волочили тюки с ветошью. Приподнявшись, он разглядел в полутьме, как подвал наполняется одетыми в немыслимые лохмотья людьми. Еле передвигая ноги, они шли один за другим, высматривая своё место среди одинаковых клеток; с превеликим трудом перелезали через перегородки, ступая прямо по чужим вещам и совершенно не обращая на это внимания, так же как не обращали внимания те, кто уже сидел в этих клетках. На Андрея никто и не взглянул, вряд ли его вообще кто-нибудь заметил. Это показалось ему очень странным. Но это была естественная реакция людей, вынужденных вести слишком тесное сосуществование, слишком открытых друг другу и выработавших своеобразный инстинкт полного равнодушия ко всем ближним и дальним соседям, не исключая тех, кто беспрестанно путается под ногами, заслоняя и без того тусклый свет.
Старик куда-то запропал, и Андрей досадовал на него. Хотелось поскорей покинуть это мрачное место, но он не мог уйти не попрощавшись. Всё-таки, тот выручил его в трудную минуту. Андрей совершенно не представлял, куда теперь пойдёт. Но твёрдо решил покинуть этот мрачный подвал. Достаточно того, что он провёл здесь целый день. «Хватит воспоминаний на всю жизнь!» – думал он, ошибочно полагая, что ничего подобного с ним больше не случится. Как и большинство людей, он наивно полагал, что худшее позади.
