- Ну да, жизнь несправедлива, - сказал я равнодушно. - Тебе-то что до этого?
- Жизни можно быть несправедливой, она с магией не связана, - ответила она печально. - Тебе, наверно, трудно это понять. Я же маг, у нас всё завязано на справедливость. А я вдобавок ещё и журналист, чтобы везло в частной жизни, приходится отстаивать справедливость в масштабе.
- А я думал, что как раз наоборот! – сказал я.
- Я ж говорю, не магу этого не понять, - она ласково мне улыбнулась. - Не разбрасывай больше серебро на чаевые, два-три медяка достаточно.
- Хорошо, - буркнул я, протянул ей салфетки. - Это тебе. Вытри носик.
Она внимательно на меня посмотрела, взяла упаковку, надорвала, вытащила бумажный платок. Вытерла нос, посмотрела на салфетку и подняла на меня очень злые глазки.
Я улыбнулся.
- Ты это… давай за ужином встретимся?
Кэрри помолчала, поджав губки, снова покачав головой, пробормотала:
- Ну, точно сволочь!
Официально холодно ответила:
- Я встречаюсь только для интервью, что такого ты можешь рассказать?
- Ты говорила, что тот парень из твоей статьи был с орком, - сказал я с умным видом. - Я тут познакомился с одним. Могу и тебя познакомить.
Она посмотрела на меня так жалостливо!
- Ну… - протянула задумчиво. - У нас ужин в восемь.
- Договорились! – обрадовался я.
- Только ты обязательно приходи! – сказала она строго. - А то ж у себя я ужин пропущу, сожрут мою порцию и скажут, что не было ничего.
Я направился в свою каюту занести покупки и взять немного монет. Сразу переоделся, оценил себя в зеркало. Долго колебался между чёрным шнурком с бардовой рубашкой и чёрной бабочкой в белый горох с чёрной рубашкой с тонкими белыми полосками. Выбрал второй вариант. Правда волосы, как у хиппи, а так даже Настя одобрила:
- Ну, теперь ты её точно трахнешь! Только постригись покороче, лучше на лысо.
- Я косу хочу! – возразил я.
- В бою лишний объект захвата, - сказала она.
- Волосы ж постоянно растут! А как в походе? Башка будет зудеть, и комары!
- Какой поход?! – удивилась она. - Ты в город едешь! Учиться!
- Тогда какие бои на учёбе? – резонно возразил я.
- Тебя мало били в школе? – ухмыльнулась чертовка.
- Да, надо возобновлять тренировки, - заметил я. - Вот только в цирюльню схожу.
Нужное мне заведения нашёл легко. В просторной каюте уже какой-то тётке делали маникюр, другую стригли, и ещё две сидели под колпаками. Впрочем, для меня тоже нашлось кресло.
- Заплетите косу и побриться, - сказал я манерному юноше в майке сеточке и блестящих брюках в обтяжку.
Тот сладенько улыбнулся.
- Редкий заказ! Желаешь пирсинг, тату?
Я сдержано сказал, что не сегодня.
Он повязал мне простыню, нанёс пену, взял опасную бритву, поправил на ремне и вполне профессионально принялся ею орудовать. Бритьё заняло минуты две-три, я почти ничего не почувствовал. Парень вытер мне лицо салфеткой, взялся за мою косу. Он улыбался кому-то, раскланивался, говорил мне, что с такими волосами коса лучший вариант, и уши всё-таки следует проколоть – с косой хотя бы одна серёжка считается обязательной. А тонкие пальцы его будто бы двигались сами по себе. Изредка я ощущал его прикосновения на шее, он умудрился ни разу не дёрнуть меня за волосы.
За услуги он запросил серебряную монету, я подал две. Пусть мальчик странный, что бы ни говорила Кэрри, это вовсе не понты – он заслуживал восхищения. У меня тоже своё чувство справедливости. Вообще или для всех её никогда не будет, она возможна лишь в определённые моменты только как личное решение.
