– У меня тоже, – усмехнулся начальник порта. – Простите великодушно, ваше величество. Семь.
– Прощаю, – буркнул Орвель и тоже усмехнулся.
– Неприятные беседы предстоят? – сочувственно спросил Геберт. – Я так понимаю, блистательная дор Зеельмайн приехала не на карнавал?
– Восемь, – сосчитал король. – Неприятные? Да как обычно. Служить свидетелем в спорах Юга и Севера – лучше, чем оказаться камешком у них под ногами. Вы же понимаете, сударь мой Гайс, как ничтожны мы для великих держав. Именно в этом наша ценность. В нашей никчемности и нашем нейтралитете. Девять.
Гайс Геберт молча склонил голову, и следующие пару зевков они провели в молчании.
– Одиннадцать, – сказал дор Тарсинг. – Ничья.
– Да, – согласился начальник порта. – Благодарю за беседу, ваше величество.
Он поднял воротник и стал спускаться по длинной лестнице. «Собственно, мне тоже пора идти», – пробормотал король, но не двинулся с места. Первые вечерние тени легли на обращенный к востоку залив, фиолетовые на бирюзовом. Барк капитана Кранджа швартовался у длинного пирса. На архипелаг Трех ветров прибыли большие неприятности.
Никто пока еще не догадывался, насколько большие.
* * *
Орвель дор Тарсинг встретил блистательную Хедвигу дор Зеельмайн ровнехонько посредине пирса, на полпути от корабля к берегу. Протокольного значения это не имело – так, привычка.
– Ваше величество, – любезно процедила сквозь зубы бледнокожая северянка.
Король приветствовал ее тщательно отмеренной улыбкой:
– Сударыня военный советник. Добро пожаловать, блистательная кузина.
– Благодарю, блистательный кузен.
Воздух в точке встречи ощутимо похолодал. Сочтя обмен любезностями законченным, король Трех ветров и посланница императора Севера развернулись и зашагали по дощатому причалу в сторону берега, где их ждали экипажи. Каждого – свой, и Орвель внутренне благословил этот обычай.
Хотя золотой род Тарсингов происходил с северного континента, за те поколения, что они правили архипелагом Трех ветров, строгие обычаи и жесткий регламент Северной империи стали казаться им чуждыми и обременительными. Но и Юг, раздираемый горячими страстями и кровавыми племенными усобицами, остался для них далек. Дор Тарсинги заняли место в точности посредине – в соответствии с географическим положением и политическим значением архипелага.
Орвель, истый островитянин, выросший на архипелаге и ни разу не бывавший ни на одном из материков, терпеть не мог дипломатические церемонии. Чем меньше времени придется провести в обществе блистательной Хедвиги, тем лучше, так думал он. Хотя, разумеется, все тонкости протокола король знал назубок.
Как старшие отпрыски золотых родов, он и Хедвига были вполне равны друг другу. Как правящий монарх самостоятельного государства, Орвель, разумеется, стоял выше, но Хедвига представляла реальную силу, за ней незримо маячила империя, а жалкая горстка островков по территории была несравненно меньше родового поместья дор Зеельмайн. В общем, на каждый чих северянки Орвель мог найти три варианта ответа – и совершенно не хотел этим заниматься. Чистое счастье, что Эмиен Тарсинг Первый завел традицию везти каждого из важных гостей в отдельной карете. Иначе за те полчаса, которые требовались на подъем ко дворцу, чванная северянка заморозила бы его насмерть, так что из кареты вместо короля выпала бы ледяная статуя.
Забывшись, Орвель хмыкнул и тотчас покосился на дор Зеельмайн – не приведи Небо, она как-нибудь истолкует изданный им неумышленный звук. Но снежная дева шагала как заводная кукла, погруженная в свои мысли. Телохранители следовали за ней по пятам, как тени, адъютанты отстали на два шага.
