Читать онлайн Анна Аравина - Перстень. Комедия

Со стороны коридора в комнату входят Клавдия и Клара.

Клара.

Представляешь, у меня мышь вдруг заиграла! Я думала, она сдохла, а она – поёт!

Клава.

Какая мышь, о чем ты?.. Скажи лучше, это не ты у меня оставила? (Нервно рыщет в своей сумочке, достает перстень).

Клара.

Игрушечная, конечно. Живых я не держу… И у нас не водятся… Пока… (Рассматривает перстень). Нет, ты же знаешь, я такой бижутерии не ношу.

Клава.

Это не бижутерия.

Клара.

Хм… Действительно, золото.

Клава.

И бриллианты!

Клара (присвистывает).

Ничего себе! Это сколько ж такое стоит? Ты, дура, что ли совсем, спрашивать у меня, не моё ли?

Клава.

Я у тебя последней спрашиваю. Больше у меня на дне рождения никого не было. Я всех спросила: никто не признается. А Вовчик – он просто с ума сошел! Спрашивает: откуда у тебя это кольцо? Кто тебе его дал? (рыдает).

Клара.

А откуда?

Клава.

Да вы сговорились, что ли все!!! Я не знаю!!! До дня рождения не было, а тут вдруг появилось. Я подумала, забыл кто. А никто не признается!

Клара.

Супер! Надо же! Вот так взяло и появилось… «Колечко-колечко, выйди на крылечко!» (смеется). Слушай, раз никто не признается, отдай мне!

Клава (сквозь слезы).

А что я Вовчику скажу? Он же не поверит: ну откуда у тебя такое кольцо? Скажет, что мы с тобой сговорились, и будет прав.

Клара.

Да, он не такой дурак, как некоторые…

Клава.

Ты больно умная… Черт! Да заткни ты эту игрушку!

Клара.

Я пробовала, не затыкается. «Эту песню не задушишь, не убьешь!»… (смеется). Слушай, да это наверняка Наткино кольцо! Она же богатенькая Буратина, вполне может себе позволить.

Клава.

Очень умно! Да я к ней первым делом и побежала! А она говорит – что я, идиотка, такие драгоценности терять? (Смотрит на мышь) Я с ней сейчас что-нибудь сделаю! (Хватает ее)

Клара.

Не трожь! (выхватывает игрушку, успокаивающе). Я ее под подушку спрячу. (Прячет. Звук затихает, но не прекращается). Послушай, я тут подумала: может, этот перстень не потеряли, а специально подкинули? А? Потому и не признаются… (смеется). А ты точно всех спрашивала?

Клава.

Подкинули? Да, всех, кроме мужчин, конечно. А зачем его мне подкидывать?

Клара.

А почему у мужиков не спрашивала? Вдруг, кто из них потерял? Нес своей любовнице, а оставил у тебя? Из кармана, например, выпал. Маловероятно, конечно. Но спросить-то можно.

Клава.

Да какая любовница? Это у Гальперина-то? Ну и насмешила! Фантазерка ты!

Клара.

Ну, он тоже мужчина. Хотя и зануда, конечно. (смеется). Да… Это я хватанула: слово «Гальперин» со словом «любовница» совершенно не сочетается. Это какая же должна быть любовница, чтобы с ним…? (хохочет)

Клава.

Хватит ржать! У меня беда, а ты!…

Клара.

Да какая ж это беда: бриллианты с неба сыпятся? Мне б такую беду!.. Ладно-ладно. Ну а этот, второй? Как его там? Приятель Вовчика?

Клава.

Толя? Я не знаю, где его искать даже. Он же в другом городе живет, к родственникам приезжал: зашел тогда с Вовчиком повидаться. Уже обратно, наверное, уехал. И потом: все это чушь собачья! Потому что, если б он такую вещь потерял, он обязательно уже спохватился бы и позвонил.

Клара.

Да, пожалуй, тут ты права. Значит, остается лишь одна версия: тебе его подкинули.

Клава.

Зачем? Ну можешь ты это мне объяснить?

Клара.

А причин может быть куча, если подумать… (воодушевленно) Послушай, а вдруг это сам Вовчик обронил? А так как перед тобой неудобно стало, все на тебя и повесил.

Клава.

Ты думай, вообще, что ты говоришь! Злюка ты! Да он места себе с того дня не находит! Он любит меня и ревнует! А ты…! Тебе завидно, вот ты и нападаешь на него! Он – красавец, умница! А у тебя-то, вообще, никого нет!

Клара.

Спасибо, сестра, напомнила. (отворачивается, достает из-под подушки мышь, ставит ее на стол, сама садится перед ней).

Пауза.

Клава.

Ты не должна была так говорить.

Клара.

Хорошо, больше так говорить не буду. К тому же ты не права: я вовсе не так уж и одинока.

Клава.

У тебя кто-то появился?

Клара.

Все, кто мне нужен, уже давно появились: мама и ты. А Вовчик твой совсем мне не катит – можешь успокоиться.

Клава (подходит к ней сзади и обнимает).

Да я не беспокоюсь, и хотя ты и злюка, а я тебя люблю. И вообще, какие твои годы? Всего-то 23. У тебя еще все будет. Только не надо про мужа моего плохо говорить.

Клара.

Да, конечно, он же у тебя идеальный! Ты знаешь, я сейчас про философию Платона читаю: он считал, что есть идеальный мир – там всё-всё идеально. Интересно, была ли там и идеальная ревность? Хотя, нет, что я говорю? Там была идеальная любовь. При такой любви ревности быть не может, потому что когда любят – доверяют. Почему же Вовчик, гад, смеет тебе не доверять?

Клава.

Опять ты обзываешься! Потому что здесь не идеальный мир: и любви без ревности быть не может.

Клара.

Я думаю, может. Должна быть…

Клава.

Ты мечтательница и идеалистка: именно поэтому тебе так трудно кого-нибудь найти. Пора уже снять розовые очки.

Клара.

Полагаю, розовые очки нужно снимать не мне: я их уже давно не только сняла, но, надеюсь, и выкинула. Чтобы не поддаться желанию надеть их снова… Он, все-таки, – гений!

Клава.

Кто – Платон?

Клара.

Нет, тот неизвестный китаец, что сшил эту игрушку. Он изобрел вечный двигатель!

Клава.

Ой, да пропади он пропадом! Что мне делать-то?

Клара (как будто испугавшись).

Ооох! (закрывает рот рукой, издавая нечленораздельные звуки). Как это я сразу не подумала? Он зашил свое изобретение в мышь, чтобы скрыть от китайской мафии! Теперь вся мафия будет охотиться за мной – ушуисты с огромными саблями!!!

Клава (расхохотавшись).

Выдумщица! Ну тебя!.. Приходишь к ней с серьезной проблемой, а она глупости трындит без умолку!

Клара (улыбаясь во весь рот).

Вот так ты мне больше нравишься! Прежде всего, следует не забывать про чувство юмора.

Клава.

Какой уж тут юмор, когда брак трещит по швам! А у нас же малявка! Жалко же ее! (чуть не плачет).

Клара.

Ладно-ладно… Помогу, чем смогу. Скажи ему пока, что перстень я потеряла: мол, у меня друг в ломбарде работает, дал поносить, а я – растеряша такая – посеяла. И не помнила где, хотела уж в петлю, а ты —то тут с ним и подоспела – сестру из петли вынула. Побольше драматизму – и он поверит.

Клава.

Думаешь?

Клара.

Если любит – поверит, куда ж ему деваться? А между тем, тот, кто этот перстень подбросил, я думаю, сам как-нибудь проявится: ведь фокус его не даст результатов. Он будет делать что-нибудь еще. Тут-то мы его и засечем.

Клава.

И все же я не пойму, зачем и кому это нужно? Просто взять и выбросить на ветер бриллианты… Ради чего?

Клара.

У людей масса странностей. Наверное, есть желания и посильнее бриллиантов. И потом, возможно, их владелец рассчитывает, что перстень к нему вернется.

Клава.

Ну, хорошо, допустим. Но как ты думаешь, кто это мог быть?

Клара.

А хотя бы твоя драгоценная свекровь. Сколько раз она уже на тебя Вовчику наговаривала? И все не помогало. А тут взяла, начиталась Шекспира- «Платок! Платок!» – подложила колечко, и стало уже не надо ничего говорить: Вовчик и так взбесился.

Клава.

А откуда ж она кольцо-то такое взяла?

Клара.

А фиг ее знает. Впрочем… Помнишь, она что-то о фамильных драгоценностях все толковала?

Клава.

Нет. Когда это?

Клара.

Упс!.. Вот у тебя всегда так – «а слона-то я и не заметил!» Она же специально тогда старалась так сказать, чтобы ты услышала – на свадьбе еще, что мол, есть у нее какие-то бабушкины финтифлюшки, которые у них по женской линии в роду передаются из поколения в поколение, но ты их ни за что не получишь, ибо недостойна.

Клава.

Так и сказала? Ну и черт с ней! Ты же знаешь, я на свадьбе сама не своя была – ни черта не слышала.

Клара (ехидно).

Ну да, от счастья!

Клава.

Нет, от боли… Мне туфли так ноги натерли – встать было больно, а гости – «Горько! Горько!» Что б их…!

Клара (отхохотавшись).

Да, приятные воспоминания о главном дне жизни… Если я вдруг замуж соберусь, ни за что свадьбу играть не буду… Но это я к тому, что колечко вполне может быть из бабушкиного сундучка. А еще его могла Натка подкинуть.

Клава.

А ей-то зачем?!

Клара (после некоторых сомнений).

Ну… может она тебе завидует просто?

Клава.

Чему ей завидовать? У нее денег – куры не клюют, бизнес свой, мужики вокруг толпами ходят, машина, квартира – все шикарное!

Клара.

Это все есть. А счастья – нет. Этакого простого самого завалящего женского счастья. Я имею в виду мужа и детей.

Клава.

Не, это ерунда. А вот на счет свекрови, пожалуй, ты права! Уж не знаю, читала ли она Шекспира, но пакости делать она умеет. Кстати, при чем здесь Шекспир?

Клара.

При том, что Вовочик твой ведет себя, как настоящий мавр! А ты – как несчастная Дездемона – все еще влюблена в этого придурка. Ладно, я смотрю, ты несколько успокоилась, и вполне созрела, чтобы рассказать своему Отелло нашу легенду. Иди, а я тут еще подумаю на досуге, как хозяина перстня на чистую воду вывести.

Клара лежит на диване, читает книгу. Слышен шум открывающейся входной двери.

Клара.

Мам, это ты?

В комнату со стороны коридора входит Елена Ивановна.

Елена Ивановна.

Да. Ты уже обедала?

Клара.

Да, давно.

Елена Ивановна.

Как давно? Ещё только два часа.

Клара.

Значит, это был завтрак.

Елена Ивановна.

Ты опять зачиталась, умница моя? Сейчас я тебя покормлю. Что это пищит у тебя?

Клара.

Это мышь. Я её постирать решила, а она как зателенькает – я аж подпрыгнула. Мне ж её подарили, когда я ещё в школе училась, она уже лет десять молчала, а теперь играет без остановки. Как ты думаешь, это к чему?

Елена Ивановна.

Не знаю. Батарейка просто намокла, вот, наверное, и заиграла.

Клара.

Это я и сама понимаю. Но, думаю, неспроста это случилось именно сейчас. Это волшебная мышь!

Елена Ивановна (по-доброму подсмеиваясь).

Тебе в аспирантуру поступать надо, а ты всё в игрушки играешь!

Клара.

Одно другому не мешает. Мам, а скажи, ты знаешь приятеля Вовчика – Анатолия?

Елена Ивановна.

Нет, не знаю.

Клара.

Мам, а как ты думаешь, почему Ольга за Гальперина замуж вышла? Она же нормальная девушка, а он – такой зануда!

Елена Ивановна.

Почему он – зануда? Он очень хороший муж – не пьёт, не курит, работает…

Клара.

Да-да, и по женщинам не таскается. Интересно, он с Ольгой-то хоть спит?

Елена Ивановна.

Конечно. Да и не в этом, Клара, семейное счастье.

Клара.

Да? Интересно, а в чём? Представляю, как у них там всё происходит: «Дорогой, я тебя хочу!» – «Дорогая, как ты можешь думать об этом, когда дети в Африке голодают?»

Елена Ивановна.

В кого ты такая злюка? Всё у них нормально. А то, что он думает о голодающих детях, по-моему, это неплохо.

Клара.

Да? А я полагаю, что в такие моменты Ольге хочется, чтобы все в Африке перемерли бы, наконец. И вообще: почему, когда людям вдруг среди забот и суеты выдастся счастливый миг, непременно найдется какой-нибудь идиот, вроде Гальперина, вспомнит классика и с нравоучительным видом начнёт дубасить в дверь молотком, крича, что нельзя быть спокойным, пока есть бомжи и бездомные кошки? И испортит всё! А ведь счастье так трудно получить! Оно такое краткое, такое хрупкое…