Клара (пряча мышь под подушку).
Это невозможно. В ней зашит perpetum mobile. Слушай, как ты думаешь, если я этот механизм в Нобелевский комитет предоставлю, а объяснить, как он работает не смогу, мне премию дадут?
Владимир.
Ага, потом догонят и ещё дадут. И я добавлю. Ты со мной, кажется, не об этом говорить хотела.
Клара.
Ну, говорить – это, скорее, ты хотел. А я тебе вот что скажу: не фиг, будучи Дон Жуаном, невинного Отелло из себя корчить. И нечего по себе о жене судить. Ты сам подумай: она же из дома почти не выходит, когда ей тебе изменять?
Владимир.
А шейпинг?
Клара.
Ага, ты ещё вспомни, что она год назад на молочную кухню бегала!
Владимир.
А кольцо откуда?
Клара.
От верблюда! Что ты к нему прицепился? Не знает она, и я не знаю!.. Может, ты сам его для Натки готовил, но Клава его не вовремя заметила, а теперь ты тут всех виноватыми делаешь!
Владимир.
Ты что, белены объелась?! Для какой Натки? С ума сошла совсем?
Клара.
Такой! Думаешь, я незрячая, как Клавдия? Я видела, как ты Натку к стенке прижимал!
Владимир.
Вот дерьмо!.. Клар, ну ты же понимаешь, что это несерьёзно? Я Клаву люблю, а Натка – это так… Клава устает сейчас – с малявкой целый день мается, а я ж мужчина всё-таки, мне надо…
Клара.
Ах ты бедненький! Тебе надо!.. В лоб тебе надо, козёл вонючий!
Владимир.
Ты чего обзываешься? Или решила, что раз ты меня застукала, так теперь тебе всё можно?
Клара.
А кто меня таракашкой только что называл?
Владимир.
Ладно, в расчёте. Только таракашка ты и есть. Я тебе по-дружески говорю: посмотри на себя! Не красишься, ходишь в балахонах каких-то… Хоть бы раз в жизни юбку надела!
Клара (насмешливо).
Спасибо, друг! А я тебе по-дружески говорю: заканчивай с Наткой романы вертеть, а то я всё Клаве расскажу!
Владимир.
Меня Натка сейчас меньше всего волнует. Я с ней и так завязал уже… почти. Только поясни: если никто не знает, откуда перстень, как он у нас в доме появился? То, что я Натке такие вещи вдруг ни с того, ни с сего дарить буду – это смешно! Что она – единственная баба в мире? Таких до хрена кругом.
Клара.
Верю. Не настолько же ты идиот… Это я для того, чтобы ты понял, что любого, в чём хочешь, обвинить можно. Думаю, его специально у вас кто-то оставил: Клавдию скомпрометировать и вас поссорить.
Владимир.
Хм… Чушь какая-то! Зачем нас ссорить?
Клара.
Чтобы развести, например.
Владимир.
И кому это надо?
Клара.
Сам подумай.
Владимир.
Может, всё-таки, просветишь, на что ты намекаешь?
Клара.
К примеру, мама твоя – женщина, конечно, золотая – но Клаву не любит, согласись?
Владимир.
Нет, это глупость. То, что не любит – правда, но бриллианты ей взять неоткуда.
Клара.
Ой ли? А драгоценности фамильные? Якобы от бабушки достались?
Владимир.
Да какие там драгоценности? Видел я их: нитка жемчуга да пара серёг серебряных! К тому же, хотя Клавочку мама не любит, но во внучке – души не чает. Говорит, когда вырастет – все ей отдаст.
Клара.
Да? Тогда это Натка подстроила! Других вариантов у меня нет.
Владимир.
Опять бредишь?
Клара.
Ну почему? По-моему, довольно логично: бриллиантов у неё – в достатке, а мужа такого – красавца да балагура, и в целом, «секс-бомб» отродясь не было. Надо заметить, вообще-то, никакого не было. Я слышала, как она говорила, что Клаве завидует. Вот она и решила: бриллианты – Клаве, а мужа её – себе. Вполне деловое решение – в Наткином стиле.
Владимир.
Звучит не слишком правдоподобно… но Натка – стерва, и, пожалуй, способна и такое придумать. Но если ты мне мозги пудришь, я тебе…!
