– Это ваше рабочее место, располагайтесь. Руководитель группы сейчас занята, она подойдет, как только освободится, и проведёт вводный инструктаж.
Произнеся эти слова, девица-менеджер развернулась и практически растворилась в воздухе. Ольга присела на чёрный крутящийся стул и подвигала компьютерную мышь – та сразу же послушно оживила синий экран.
Ольга принялась глазеть по сторонам и заметила, что за соседним рабочим столом сидел симпатичный молодой человек. Когда Ольга и девица-менеджер вошли в офис, он внимательно смотрел, как они приближаются к пустующему столу, но, едва Ольга уселась, сразу же отвернулся и затеял разговор с рыжей девушкой в бесформенной белой рубашке, что сидела чуть поодаль.
– Юль, так какой у тебя любимый фильм, говоришь? – сказал он, сосредоточенно глядя в экран, хотя Ольге показалось, что боковым зрением он наблюдает за ней.
Рыжей девушке, судя по всему, было жарко – то ли из-за лишнего веса, то ли от активного трудового процесса, в котором она пребывала, яростно барабаня по клавиатуре нарощенными ногтями.
– Тим, ты опять забыл, да? Я третий раз тебе говорю – «Сумерки», конечно. Обожаю Эдварда Каллена! Я пять раз все части по очереди пересматривала.
Тим, как его назвала рыжая, казалось, тоже был невероятно увлечён работой и задал этот вопрос лишь для того, чтобы спугнуть тишину. Минуту он не отвечал и, и у Ольги создалось впечатление, что разговор прервался, как он вдруг он сказал:
– Я, конечно, не девушка, но никогда не понимал, почему всем так нравятся фильмы про вампиров. Вообще у меня складывается такое впечатление, что мировой кинематограф ставит перед собой цель романтизации образа вампира – иначе как объяснить такое количество фильмов, в которых вампиры представляются как положительные герои? Людей учат сопереживать им и восхищаться ими, не иначе.
Заинтересованная темой разговора, Ольга решила исподволь присмотреться к Тиму повнимательнее. Он показался ей самым миловидным парнем, которого она только встречала – мягкие и блестящие светло-русые кудри обрамляли по-детски круглые щёки с ямочками, а на небольшой аккуратный нос были водружены округлые очки. На Тиме был белый шерстяной джемпер, и в солнечных лучах на нём были заметны даже маленькие шерстяные волоски. Весь он был какой-то милый, мягкий и уютный, и при первом же взгляде его хотелось обнять, чтобы почувствовать эту мягкость в собственных ладонях. Тем удивительнее было слушать, как он рассуждает про вампиров.
– Вероятно, образ вампиров был ассоциирован с образом аристократа. Смотри, бледный – потому что не работает в поле от зари до зари, худосочный – потому что питается не крестьянской пищей, а непонятно чем, и опять же не работает. Высокий лоб – потому что аристократ, он же вампир, на генетическом предрасположен к умственной деятельности.
– А клыки откуда, чтобы кровь пить? – ехидно поинтересовалась рыжая девушка.
– Известно, вестимо, – отозвался Тим, – Аристократы, они же вампиры, пьют кровь простых людей рабоче-крестьянского сословия, то есть паразитируют на их тяжком телесном труде. Нельзя же после нескольких революций обделить подавляющее большинство правом на статус жертвы! А с экрана им показывают их мучителей – видите, мол, они вроде плохие, но в то же время чертовски умны и привлекательны. Вот и тебе, Юля, вампир так понравился, что ты сагу про него много раз пересматривала. А встреться он тебе на улице, ты бы радостно упала в его объятья, посмотрев эти фильмы, а он – раз, и всю твою кровь выпил.
